Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 5. Номинализм. Валерий Алексеевич Антонов
формулами? – Отрицать спецификацию – значит, по сути, неверно оценивать основы собственного сознания. – Человеческое сознание, однако, не стоит вне природы, как чуждый дух, отстраненный от ее законов; Являясь продуктом той же творческой причины, которая отражается в сознании, его продуктом, как материя, оно также подчиняется тем же законам, которые определяют формирование явлений в космическом целом, и хотя не представляется допустимым переносить все особенности, которые предлагает духовная жизнь, возникающая из усложнения многообразных факторов, на причину физических процессов, тем не менее каждое событие по эту сторону границ интеллекта должно рассматриваться как возможное и реальное событие в царстве природы. Из этого следовало бы, что спецификация неоспоримо реальна, по крайней мере, в одной из сфер всеобъемлющего существования природы – в психике. Однако успокаиваться на этом нельзя. Вопрос о том, являются ли роды, которые познающий интеллект различает в природе, просто произвольными абстракциями и комплексами, возможно, также схемами восприятия, обусловленными указанной только что познавательной способностью, или же эти различения [определения – wp] вне интеллекта действительно соответствуют группам вещей и процессов, однородных между собой и резко отличающихся от других, не может быть отброшен или отодвинут всеми проповедями идеалистов о непознаваемости, если не нереальности, вещи-в-себе. Только субъективизм, претендующий на критичность, а на самом деле застрявший в зачатках критицизма, захочет отодвинуть этот вопрос или ответить на него в ином смысле, чем тот, которого придерживается Дюринг, согласно которому конституция вещей реального мира сама по себе является систематической, а система, опирающаяся на спецификацию как на неизменное основание, есть «универсальная форма многообразно разветвленного бытия». Любое сомнение в трансцендентной реальности закона спецификации было бы равносильно отчаянию в знании и даже в приблизительном познании мира.
Теперь, однако, встает вопрос о другой стороне проблемы, а именно: существует ли необходимая внутренняя связь между допущением закона спецификации, выраженного в природе, и реалистическим способом концептуализации, представленным типическими силами Дюринга не менее, чем надмировыми идеями Платона и миросозидающими концепциями Гегеля. Ясно как день, что спецификация означает не что иное, как определенное распределение соответствий между различными индивидуальными явлениями, которое позволяет интеллекту разделять их на хорошо отделенные роды или виды, но что в самом факте такого соответствия еще нет предпосылки о какой-либо потенции, порождающей его, о каком-либо метафизическом основании для него. Чувственное восприятие, единственный непосредственный источник наших знаний о предметах внешнего мира, которые, как мы знаем, даны только в нем, или, скорее, раскрываются в нем,