Эхо старых книг. Барбара Дэвис
базовая нота…
Обвинение. Предательство. Разбитое сердце.
Эшлин ахнула вслух, когда интенсивность ощущения возросла. Эта книга звучала совсем иначе, нежели «Сожалеющая Белль», которая почти обжигала пальцы своей враждебностью и затаенным страданием. Здесь же – полная противоположность. «Навсегда и другая ложь» обдавала резким холодом, как порыв январского ветра, и казалась странно… бескровной.
Обычно эхо гнева звучало горячо и резко, как болезненная и обидная пощечина. Но в этом гневе не было жара, только бело-голубое ледяное пламя. «Нет, – подумала Эшлин. – Это не гнев. Отчаяние». Отчаяние и пустота, такая глубокая, такая до боли знакомая, что у нее сжалось горло.
Эхо было женским.
Эшлин смотрела на форзац открытой книги, догадываясь, что за произведение она держит в руках – и кто, почти наверняка, его написал. Она открыла титульный лист. Да, как и ожидалось, там была строка, написанная красивым почерком с сильным наклоном.
Как??? После всего… ты можешь спрашивать об этом у меня?
Слово «меня» было подчеркнуто не одной чертой, а двумя; поверх вопросительного знака красовалось злобное чернильное пятно. Эшлин открыла «Сожалеющую Белль» и прочитала надписи на обеих книгах, одну за другой. Вопрос и ответ.
Как, Белль? После всего… как ты могла так поступить?
Как??? После всего… ты можешь спрашивать об этом у меня?
Навсегда и другая ложь
(стр. 1–6)
27 августа 1941 г. Нью-Йорк
Девушка не должна влюбляться на собственной помолвке.
Не должна, однако со мной так и произошло. Для опытного притворщика я оказалась легкой добычей. А ты был весьма опытным, как я вскоре узнала.
Но не будем забегать вперед. Хочу рассказать всю историю правильно, поэтому прежде всего следует обрисовать сцену. Вот в чем суть: рассказать историю правильно – то есть так, как все произошло на самом деле, а не как ты заново изобрел в своей миленькой книжице. Итак, начну с самого начала, с того судьбоносного вечера в танцзале отеля «Сент-Реджис».
Я приняла предложение руки и сердца от молодого человека, которого более или менее хорошо знала с детства. Отец Тедди был одним из самых богатых и известных людей Нью-Йорка и деловым партнером моего отца. Идеальный союз. По крайней мере, так считал мой папа, когда его устраивал. Слияние богатств двух семей.
О да, я бунтовала. В те дни у меня не было ни малейшего желания выходить замуж за кого-либо. Мне едва исполнился двадцать один – во многих отношениях все еще ребенок, – и я видела, как выдали замуж мою сестру, видела, как она увядает под тиранией мужа, бесконечно вынашивая детей, которых производила на свет с пугающей частотой.
Сиси была заметной фигурой в моем детстве, особенно после смерти нашей матери. Будучи на девять лет старше, она воспитывала меня в строгости. В ту пору на нее легли почти все заботы по дому. Сиси управляла хозяйством с поразительной эффективностью, во всем помогала отцу, занималась кухней