Идеальная совокупность. Том 2. Михаил Макаров
кто мой антидепрессант! Львёнок! Купировав приступ нервяка, я пошоркал на лоджию. Всё-таки курнуть лишним не будет.
Сигарета в пачке оказалась последней. Стало быть, надо идти в народ. Заодно котейке подкупить еды, аппетит у него разыгрался.
Карты спутал воскресший мобильник. Звонил Рома. По какому поводу – можно было не гадать, вопрос на повестке дня стоял единственный.
– Читал? – чёрствая интонация царапнула ухо.
Похоже, он начал жалеть, что связался со мной.
– Чита-ал.
– Какая сука слила?! Я по сети полазил, получается – первым инфу выдал питерский сайт «Здесь жёстко, но честно». От него другие ресурсы прикурили. Есть у тебя в культурной столице «доброжелатели»?
– Откуда? Где я и где Питер? Чего мне теперь делать-то, Роман Афанасьич? В суд что ли за защитой чести и достоинства обратиться?
– Сиди ровно! С опровержениями не лезь, хуже будет. Лучше придумай себе псевдоним. Заказчик наш – чистоплюй, как бы не слился. Хорошо ещё за тебя как за сценариста в пасквиле ни слова.
– Так, может, на канале-то и не узнают? А узнают, так со мной не свяжут! Я ж – не медийное лицо.
– Может. Но ты готовься к худшему. Подбирай псевдо, а я мониторить буду. В среду с нами должны рассчитаться. Будем молиться, чтоб проскочить без задева.
Намерения топать в магазин улетучились. Обуяла тревога, подогретая стыдом. Выйдешь на улицу – а там в тебя пальцами начнут тыкать. У-у-у, маньячелло позорный! Труселя у баб отнимает!
Веретеном крутился я на диване, вымышленное имя генерировал. В голову лезла отборная чушь.
– Острожский… Козырный… Кромешный… Хват… Тьфу! Лучше уж тогда – Ухват!
Мое путешествие за край Ойкумены[56] соскоблило с меня кожуру декоративной приблатнённости, которой автоматически обрастает каждый опер, проработавший год и больше. Я даже к шансону охладел. Исключение сделал для Александра Новикова, поставив его коронку рингтоном на телефон.
Ночь промелькнула в зыбком полубреду. То ли спал я, то ли нет, то ли глюки ловил. Надежда в неделю раз отдохнуть как белый человек пошла прахом, и от этого мне было до чертиков обидно.
В семь утра под подушкой заелозила поставленная на беззвучный режим мобила. Кому я в эдакую рань понадобился? Судя по высветившейся на дисплее надписи, Татьяне.
Я помял отекшее лицо рукой. Крайний раз бывшая жена звонила мне восемнадцатого февраля. После обезличенного «здравствуй» она попросила прощения. Я опешил, ища подвох.
– У меня сана нет, чтоб отпускать грехи, – реплика получилась неудачной и провокационной.
В ответ я получил горестный вздох. Таня сумела удержаться от резких слов, что с её характером было задачей не из лёгких. Звонок в Прощёное воскресенье требовался ей для самоутверждения. Ты в меня – камнем, я в тебя – хлебом! – декларировала она.
Разговор не завязался. Потом я ругал себя за грубость, набирал её номер, намереваясь извиниться. Мои звонки
Ойкумена – обитаемая земля (др. – греч.). Маштаков отсылает к событиям, описанным в романе М. Макарова «Зона комфорта».