Столик на двоих. Сборник рассказов. Наталия Гавриленко
легкая французская мелодия…
Увидев меня в таком необычном и встревоженном виде, мама потянулась ко мне с немым вопросом на изменившемся лице. В туже минуту я прокричала осипшим голосом:
– Мама, цунами! Что ты лежишь? Собирайся! Где папа?
Мама тут же вскочила с кровати и, с охами и ахами, стала цеплять на свои волосы драгоценный шиньон, писк моды парикмахерского искусства того времени. Он с недавних пор стал украшать ее прическу.
– Папа ловит корюшку! О, Боже… – сказала она и осеклась…
Мы обе знали, где эта ловля происходит и как это не близко от дома.
Я выбежала на крыльцо, села на стул, на котором обычно сидел отец в минуты отдыха от домашних дел, и стала вглядываться в широкую безбрежную равнину, в которой еще рано утром он скрылся – большой любитель ловли этой распроклятой корюшки.
Я сидела и смотрела напряженно вдаль, и мысленно взывала к нему:
«Папа, папочка, родненький! Ну, брось ты ловить эту корюшку и скорее иди домой! Как мы тебя ждем!»
Вдруг в этой бескрайней, холодной, сияющей снежной равнине вдали появилась маленькая точка! Седьмым или сорок седьмым чувством я поняла, что эта «черная» точка и есть мой папа! Я забежала в комнату с криком:
– Он идет! – чем несказанно обрадовала маму.
Позже родители спрашивали меня, как я узнала, что это идет мой папа? Я не понимала их сомнений и просто отвечала:
– Как… Почувствовала!
Тем временем вокруг творилось что-то невообразимое… В соседних домах также сновали дети и их родители. Чувствовалось напряжение в воздухе. Наши соседи и их дочери, мои подруги, пришли к нам со своими вещами и ждали дальнейших указаний. Все вещи были собраны и лежали в коридоре.
Мы с подругами водрузились вокруг кастрюли с тушеными куликами —нашей с папой осенней добычей. Кулики тушили целыми тушками, укладывали в банки, заливали жиром и ждали зимы, чтобы съесть их с вареной рассыпчатой картошечкой, квашенной капустой и другими деликатесами, предусмотрительно заготовленными щедрой осенью.
Мама, проходя мимо, обескураженно посмотрела на нашу трапезу, сказав:
– Ешьте… Чего уж теперь…
Нашу кошку я периодически брала на руки, но она по каким-то, одной ей известным причинам, спрыгивала с них и уходила лежать на свое законное место за печкой. Дельфин, наш пес и охранник, выволакиваемый мной из будки, явно тоже никуда не собирался…
«Что же это за непослушание такое?» – думала я, обводя глазами разношерстное общество…
Отец появился на крыльце дома в тот момент, когда я и мои подруги выскребали хлебушком дно кастрюли. Оно было чистым – это было все, что осталось от тушеных куликов. Я выбежала, услыхав характерное постукивание замерзших лыж о крыльцо. Так отец сбивал наледь на лыжах. Вид у него был усталый. И немудрено: путь занимал только в одну сторону пять с лишним километров. И это на лыжах с полной выкладкой рыбака, любителя подледного лова.
Несколько