Наст и сход лавины. Soverry
тем же бездушным и холодным, каким она встретила его на лестнице у палат.
– Не стоит, князь. И без приглашения более не являйся. А приглашения, как сам понимаешь, от меня ты не дождешься.
Чернобог сцепляет зубы, заставляет себя промолчать и даже коротко кивает – то ли на самом деле проявляя почтение, то ли издеваясь. Морана не шевелится. Ничего не произносит и не щелкает пальцами, но хлопки крыльев тихо звучат где-то под сводами потолка, а потом становятся все ближе и ближе.
– Тебе пора, князь.
И вопреки ожиданиям она не улыбается. Глядит как та самая хозяйка Вечной Мерзлоты, о которой ему говорил Ящер. Стая воронов все ближе и ближе, но в этот раз он знает, чего ждать. В этот раз ему совершенно нечего опасаться.
– Я вернусь, – обещает он перед тем, как обернуться и пойти в сторону выхода.
– Не думаю, – произносит она ему в спину.
Приходится сжать руки в кулаки, чтобы сдержаться. Чтобы не развернуться и не сказать что-нибудь едкое или пригрозить ей расправой от иноземных захватчиков. Чернобог знает, что вернется. Знает это лучше самоуверенной и злобной суки, что позволяет себе насмехаться над ним. Он скашивает взгляд на похожих на птиц воинов, стоящих у дверей, и хмыкает, мысленно что-то отметив для себя.
Хлопки крыльев за спиной стихают. Видимо, догонять его вороны все же не станут. Видимо, все ее манипуляции нужны для устрашения и демонстрации собственной силы, но не более.
Это осознание вызывает непроизвольный смешок, который он позволяет себе, выйдя в открытый коридор. Но холодный воздух не ударяет в лицо: здесь везде одинаково холодно, а тусклое зимнее солнце не греет. Ветра нет, даже легкого – а ему бы пригодился, чтобы остыть после разговора с местной дерзкой княгиней.
На мгновение он останавливается, опирается рукой о балку и глядит вниз – во двор. Интересно, что случится, если он направится не в конюшню, а продолжит свой путь по палатам. Что она сделает, если он задержится здесь чуть дольше, чем она того хочет?
Вокруг – никого, да и что-то подсказывает, что глаз везде у Мораны точно нет.
Мысль вызывает непроизвольную ухмылку на его лице. Хоть в чем-то он может поступить так, как нужно ему, а не ей. И пускай думает, что он уехал. Пускай упивается собственной властью и убежденностью в своей правоте. Ему нужно знать, чем еще она располагает. Ему нужно знать все то, о чем прежде не знали ни картографы, ни разрозненные князья Нави. Раз уж ему удалось попасть туда, куда прежде не было ходу другим, то он воспользуется этой возможностью в полной мере.
Ориентироваться в новом месте без каких-либо знаний оказывается не так просто, как он надеялся. Потому что жилые корпусы и нежилые выглядят будто бы одинаково. Лед такой плотный и мутный, что он прикладывает голую ладонь к стене, чтобы убедиться, что все здесь выстроено не из дерева. Но грубая кожа руки ощущает холодное прикосновение ледяной корки, а не сухость камня.
Воины-вороны ему на пути