Наст и сход лавины. Soverry
пытаясь тоже включиться в разговор супругов.
– Вот же ты!.. – явно пораженно заявляет Ний. – Вот же ж!
– Так что явился наш темнейший без войска, без поддержки и оставленный нам одним на радость, – заключает она, но слова скорее сочатся горчащей иронией, которую Чернобог тут же запивает брагой.
Одно дело самому знать, что зря обнадежился и провалился. Но совсем другое – слышать это от тех, кто должен быть ниже, кто должен склонять головы и подобострастно заглядывать в рот.
Не то чтобы раньше ему это было нужно, но почему-то после едких речей Мораны о том, кто где и кому хозяин, он вспоминает о том, как близко подпустил к себе бывших князей Навьих земель. Как позволил говорить с собой почти как с равным, как усадил за один стол с собой и как даже болтливому дракону без стыда и совести позволил стать своим закадычным другом, сующим нос в то, что его совершенно касаться не должно.
– Ты глянь, наш князь не в духе, – подкидывает дров в костер Ния, наклонив голову набок, и буквально изучает его с каким-то гадливым и извращенным наслаждением.
– Оставь ты его, душа моя. Не видишь, нет у него настроения предаваться развлечениям и попойкам.
Ний посмеивается, приобнимает супругу за плечи, а сам косится хитрым взглядом за Чернобога. Настроения и правда нет, но дело точно не в отказе Мораны союзничать. Войско ему, конечно, не помешает, но мысли раз за разом возвращаются к пронзительному взгляду ее стеклянных – настолько они светлые – глаз, к непокорному тону, и он никак выкинуть это из головы не может.
– Я получу ее армию.
– Чего говоришь, князь? – насмешливо переспрашивает Ний.
– Я получу всех ее вороньих воинов, – повторяет Чернобог уже громче. Пересекается с колючим взглядом Нии, глядит на едва заметно захмелевшее выражение лица Ния. – Она сама их мне предложит, вот увидите.
– Тебе брага в голову ударила, темнейший, – хмыкает Ния мрачно. – Такая женщина никому не уступит, особенно если уже отказала. Не позорь себя бахвальскими обещаниями.
Он сводит брови, фыркает и поднимается из-за стола. Кто-то, заметив его движение, тоже вскакивает, но Ния и Ний остаются сидеть на месте. Чернобог громко прочищает горло, и разговоры стихают, собравшиеся оборачиваются, перестают толкаться, танцевать и хохотать. Он поднимает наполовину пустую кружку и произносит так, чтобы слышали все присутствующие, даже те, что перешептываются и с опаской косятся на него:
– Я не хотел собирать вас здесь, но мой старый товарищ, – и скашивает взгляд на Ния; тот ладонь прикладывает к груди и склоняет голову в знак признательности, – убедил меня, что нет лучшей идеи, чем позвать всех вас под своды моего терема. Уж и не знаю, хорошая ли это была идея.
Кто-то смеется, другие подхватывают, но Чернобог не разделяет их веселья. На его хмуром лице не появляется и тени улыбки, поэтому собравшиеся боги и духи довольно быстро смолкают.
– Как вы знаете, я вернулся из княжества