Перекрёстки Эгредеума. Эмпирика Аттонита
и даже не стали с ней разговаривать. Хотя и не прогнали. Им, казалось, было всё равно. Наблюдая за молодыми аюгави, Аэндара с прискорбием обнаружила, что общаются они в основном с помощью невнятных вскриков и завываний, а некоторые обходятся только вычурными жестами, пуча глаза и высовывая язык. Только жуткая костлявая старуха как-то крикнула издалека, что Суапнил давно мёртв, а мир – сплошное болото, где царит слепая и бессмысленная воля, заставляющая всё живое корчиться в безумной пляске. Что Дом Хюглир пуст, а ключи пропали, и тени мертвецов выходят из гробниц, когда дальние солнца вспыхивают на небе. Когда же Аэндара хотела расспросить её, та нырнула в топь и больше не показывалась.
Девушка вздохнула и замолчала, устремив взгляд за спину спутника, туда, где болотный остров уже скрылся в зеленоватой дымке. Эйкундайо продолжал грести, и лишь тихий плеск нарушал воцарившееся безрадостное безмолвие.
– Суапнил Нерьянирай – это Водный Дух Первого Океана, – сказал, наконец, галахиец. – Он не умер, а только спит. Спит беспробудным сном, в котором сплетаются судьбы мира. Он наставляет нас через шаманов.
Но Аэндара ничего не ответила.
– Что ты знаешь о нуарах? – спросил юноша, чтобы отвлечь загрустившую спутницу. – Зачем эти паучьи татуировки?
Аюгави пожала плечами.
– Нам рассказывали, что жители Джаобы верят в примитивную магию. Например, не делают различий между предметом и его изображением. Они поклоняются священным паукам. Считают их воплощениями Хюглир – Прядильщиц мироздания.
Эйкундайо недоверчиво хмыкнул.
– На Галахии тоже делают татуировки, но только взрослым.
– И что значит твоя?
– Вода. Первооснова. Всё – из воды. Принимай любую форму, но оставайся собой.
– Интересно. А вот рат-уббиа́нцы верят, что всё из огня. Из Первого Звёздного Пламени Радош высек сноп искр и придал ему форму мира, но в сущности всё, что нас окружает – только тлеющие искры вселенского костра. И солнца, и звёзды, и жизнь – лишь мгновения, крохотные вспышки, гаснущие и вновь падающие в огонь.
Эйкундайо снова едва не выронил вёсла – теперь от изумления.
– Давай я тебя сменю, – смеясь, предложила девушка и, осторожно передав спутнику беспробудный свёрток, заняла место гребца.
– У нуаров ещё интереснее, – увлечённо продолжала она. – Они верят, что полотно бытия соткали пауки, но при этом считают, что видимый мир рождён взглядом слепца, скользящим по изменчивым формам, что застыли в его памяти с тех давних пор, когда тот был зрячим.
***
Обогнув крохотный остров с запада, они причалили к солнечному берегу сонной Апсары, когда красная полоса на востоке ознаменовала появление часовой луны. Для Эйкундайо начиналась ночь, остальной мир готовился к пробуждению.
– Пойдём искать сердобольных рыбаков, – беспечно бросила Аэндара, – а то искра нашего друга совсем потухнет.
Эйкундайо потянулся к дорожной сумке, но спутница махнула рукой:
– Брось