Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Книга вторая. Сен Сейно Весто
к своей всемирно-исторической миссии. Одежда, от которой еще недавно валил сырой пар, на утреннем морозе твердела, превращаясь в лед. Руки тряслись, и попасть с огневого предела в какие-то исчезающие у горизонта пятна из плохо пристрелянного автомата было невозможно. Не набравшие очков подвергались наказанию: шли к куче гравия набивать им ранец. Походный ранец сползал с плеч, открывая мокрую спину омерзительному сквозняку, лопатки сводило судорогой, вздыбленные мурашки соприкасались с тканью, но хуже всего было то, что завтра нужно было повторить все сначала.
Много позднее из специальной литературы Гонгора узнал, что даже слабая форма стресса моментально замедляет появление и рост нейронов мозга. При создании постоянных условий патологического стресса мозг практически теряет способность воспринимать реальность. Это и было приоритетом.
Вся идея приоритетов была направлена на предотвращение роста новых нейронов мозга.
Даже никогда не слышав об их существовании, цивилизация ýрок делала все, чтобы их не было.
Готовила моря зомби облеплять чужие блиндажи своими телами.
Способность анализа, инстинкт отражать реальность, построение минимально сложных логически связных конструкций – это было тем, чего цивилизация урок и их страна смертельно боялись. Они убивали претендента на разумность. Конфуций, Демокрит, Перикл, Гай Юлий Цезарь, Марк Аврелий и Эрик Грайтенз попросту были теми, кто способен был всё изменить. То есть буквально всё. Спровоцировать будущее, в котором цивилизации урок не было места. Централизованная система концентрационных лагерей защищалась.
Нескольким особям, счастливым обладателям пристрелянных автоматов, разрешалось в форме особого поощрения отбыть назад на грузовике. Забивая в свой ранец гравий, Гонгора старался туда не смотреть. Он уже знал, что закроет собой блиндаж, как только ему скажут.
If anybody, asks me why
I'll be a Marine 'til the day I die
Report for duty at ah Heaven's Gate
Ah motivated and semper fi.1
Музыка гимна была способна свести с ума. Когда было плохо, от нее на глазах выступали слезы. Их никто не видел и их не должен был кто-то видеть, но если бы их кто-то увидел, они были не тем, чем могли показаться. Ледяная, не знающая дна и основания, как преисподняя, стальная ненависть обдавала сознание своим холодом и рисовала, как все должно быть. Он знал, что это неправда, но он хотел верить, что будущее смотрит ему вслед.
Над головой звенели птицы, большие мягкие листья стегали по лицу. Улисс то ли спал, то ли ушел, оставив в назидание огрызок поводка. Гонгора до сих пор не мог поверить и простить себе, что бросил здесь Улисса и нож. С Гонгорой могло случиться все что угодно. Даже бабушка говорила, что нож не обычный и чужим рукам не стоит его касаться. Он ждал, когда Улисс начнет шуметь железом ошейников, мощно встряхиваясь. Он уже знал, что Гонгора вернулся.
9
Поводок был в порядке, Улисс никуда не уходил. Он валялся тут же
1-2-3-4 US Marine Corps Cadence