Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Книга вторая. Сен Сейно Весто
за темнотой.
Лань дернулась, потом молниеносно вскинулась, высоко задирая длинные ноги, и стремительно унеслась в заросли. Гонгора поднялся.
Он стоял, разглядывая окружающую местность и решая, как поступить дальше. Ночевать придется под открытым небом, и даже без ножа. Не так он все это себе представлял.
Дальше нужно было искать дерево и делать на ней лежанку. Пока не съели. Искать в темноте дорогу назад и заблудиться в его планы не входило. От палатки он ушел слишком далеко.
Он никогда не расстраивался по поводу того, чего нельзя было изменить, это не имело смысла. Он стряхнул с бровей капли пота, потом пошел к дереву, торчавшему на окраине леса. Он все еще не отказался бы выпить чего-нибудь горячего и наваристого.
Дуб понравился сразу. И своими размерами, и размахом замысла. О таких растениях складывали легенды и развешивали на них разбойников. Или, напротив, разбойники складывали легенды и развешивали на них представителей властей. Нижние ветви просто приглашали положить поперек несколько других и завалить их охапками сена. Смолистые еловые лапы и траву он укладывал уже при свете звезд, получилось даже лучше, чем он планировал. На ужин сегодня ожидался мясной бульон.
Он покачался, пробуя на прочность ложе, потом достал из набедренного кармана запаянный полиэтиленовый пакетик аварийного запаса. Пара спрессованных кубиков пищевого концентрата были восприняты желудком, как откровенное надругательство, оставалось дожить до утра. Он придвинул куивер ближе, извлек несколько стрел и положил рядом с натянутым луком. Теперь он был вооружен и очень опасен.
Уже накидывая капюшон, щелкая всеми застежками, затягивая все подвязки и глядя на небо, он подумал, что Лис так же легко может перенести без пищи пару дней, как и неделю. Вода у него была. Это уже хорошо. Но все равно, оставлять его одного не стоило, тем более на привязи. Было неуютно. Они редко разлучались и никогда – на долгое время, Улисс вообще с младенчества не знал никого, кроме Гонгоры, да и не в ком не нуждался. Гонгора просто не видел его в качестве охотника. Он знал, что Лис не будет спать, будет всю ночь слушать ночь и не спускать глаз с деревьев, за которыми скрылся Гонгора.
Он несколько раз просыпался, не столько от холода, сколько от сырости, закапывался глубже в траву и отключался снова. Потом просыпался опять, проклинал застывшее время, оленей и свое безрассудство и давал себе твердое обещание не оставлять больше Улисса одного. На обратный путь в темноте он так и не решился.
Ему снилось, что рядом кто-то смеется, не то под ним, не то над ним. Смех не давал спать, он сердито свешивался с ложа головой вниз, стараясь разглядеть, кто это мог быть, но не мог разглядеть ничего; он смотрел, потом поднимался, до предела натягивал тетиву и отправлял стрелу в темноту. Смех был какой-то странный, в нем не было ничего человеческого, тетива у виска отдавала металлом, пару раз ему казалось, что он во что-то попал, пару раз отправлял стрелу просто так, ответом была тишина, и