Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Книга вторая. Сен Сейно Весто

      После того, как он утыкал дерево стрелами и всадил в него нож и топор и повторил всё с самого начала, он подумал, сумел бы он сделать тоже самое с седла лошади. Мато. В кланах древних самураев это называлось так. То же самое когда-то делали предки, но это было давно. С другой стороны, он не сомневался, что, накройся вдруг завтра технология большим тазом, это первое, что сделает прогрессивное человечество на пути своего возведения нового светлого будущего.

      Улисс наблюдал за развитием событий, лежа или сидя рядом, отдыхая и загнанно дыша. Он рассеянно бегал по сторонам темными бестыжими глазками, неопределенно улыбался и ловил носом запахи, шедшие со стороны котелка. Ему здесь нравилось.

      Кукри сидел в дереве, раскачивая стальным кольцом. Он выглядел так, словно отменял все условности, установленные до него миром на нелегкой тропе построения достояний культуры. Гонгора вошел во вкус. Он посылал увенчанною железным жалом длинную стрелу, брал другую, делал шаг назад, нужно было выяснить предел возможностей своих и инструмента. Бритты всаживали стрелу в яблоко с двух сотен метров. Наверное, им помогали потусторонние силы. С усилием оттягивая тетиву до самого плеча, он пытался понять, что чувствовал первобытный мир до него, переживая день и не зная, сумеет ли дожить до утра. Он не давал себе отдыхать. Теперь это стало его повесткой выживания, его меморандумом собирать и восстанавливать из самого себя разбитые и утраченные формы. Он брал лук, вязанку стрел и не разрешал себе думать больше не о чем. Он повторял все снова и снова, надеясь, что то, что поселилось и сидело в нем, ничем себя не выдавая, также незаметно уйдет, растает, отпустит, чтобы никогда не вернуться. В конце концов монотонность дней как будто стала брать свое. Еды почти не осталось, и подошло время всё бестолковое путешествие закрывать. Только пока неясно, куда.