Мой Ленинградский горный. Табошар урановый. Виктор Александрович Моисеев
Демьян Бедный про памятник этот написал.
И царь, и конь большевиками также снесены.
Площадь Знаменская известна еще и тем в стране,
Что в 17-м году Февральская революция началась на ней.
Демонстранты требовали: «Хлеба!», «Долой войну!»,
А по ним из винтовок открыли меткую стрельбу.
Более ста их там убито, а зачем и почему?
Мирная демонстрация переросла тогда
В две революции и гражданскую войну,
И разрухою в стране была закончена она.
Но эти мысли появились у меня намного позже.
А сейчас насущней и важней вопрос совсем другой,
И озабоченность эта написана на моей уж роже:
Где Горный институт и как проехать до него?
На автобусе, трамвае или, может, на метро?
Вблизи старушка от меня стояла, седая дама,
Вся в светлом и на голове панама.
Улыбнулась мне, давно как будто знала,
И она меня расспрашивать вдруг стала:
«Заблудились или не знаете, куда далее идти?
Вижу, что не местный, не из Ленинграда.
Может, нам, сынок, с тобою по пути?
Я ленинградка, и помочь тебе я буду рада». —
«Не могли бы мне любезно подсказать,
Как Горный институт здесь, в Питере, найти?
На геолога хочу учиться, решил туда я поступать». —
«Пойдем, сынок, мне как раз в ту сторону идти.
Видишь Адмиралтейства шпиль, похожий на иглу?
Пойдем пешком по Невскому к нему,
26-й трамвай до Института горного идет,
Его там остановка, и туда тебя он довезет».
По знаменитому проспекту неспешно двинулись вперед,
А бабушка по пути рассказывать мне стала
Про здания красивые вокруг, а затем и про войну настал черед
И как она смогла выжить во времена блокады Ленинграда.
Впереди появился горбатый мост через канал,
На нем четыре скульптуры укротителей коней стоят,
И уж на том мосту вопрос я бабушке задал:
«Вы блокадница? И как смог устоять в блокаду Ленинград?» —
«Да что рассказать о том времени, сынок?
Дай Бог, чтобы войны никогда больше не бы́ло.
Выживали в блокадном Ленинграде кто как мог,
А кто выжил, у того душа как будто бы застыла.
Блокады той 900 почти что дней
От холода и голода слились в одну сплошную ночь.
Казалось, не будет ни конца, ни края ей,
Заснуть хотелось побыстрей, уйти из жизни прочь.
Вот только по мосту с тобой мы проходили:
В блокаду на нем коней скульптуры не стояли,
По осени 41-го их сняли и в Александровском саду зарыли,
А мы военным их в землю прятать помогали.
За помощь эту по 200 граммов хлеба черного нам дали,
И этому подарку до слез мы были рады —
Блокада наступила, и все тогда уж голодали.
Но выстояли и врагу не сдали Ленинграда.
Да что