Мой Ленинградский горный. Табошар урановый. Виктор Александрович Моисеев
вскочил в него и встал я сзади у окна,
Махая бабушке рукой, и помахала мне она.
И уж в вагоне вспомнил и покраснел я сразу от стыда,
Забыл спросить, как звать, и поблагодарить ее тогда.
Учась пять лет там, в Ленинграде, ее не встретил больше никогда.
Но в благодарной памяти моей она осталась навсегда.
2. Знакомство в трамвае и его продолжение…
Я в трамвае. Сзади остаются сквер и Адмиралтейства шпиль,
А слева – ах! – выплывает величественный, с золотым куполом собор.
«А как название его?» – пожилого мужчину рядом я спросил.
«Исаакиевский», – с любопытством на меня взглянув, ответил он.
Но вот и Исаакиевский собор остался позади,
И снова я спросил того мужчину пожилого:
«Не подскажете, когда у института горного сойти?» —
«Подскажу. Он на Васильевском, ехать еще долго».
Из-за поворота возникла площадь перед нами,
В честь Труда после революции названа она
(Оповещала табличка на профсоюзном здании),
А следом открылись мост и водой искрящая Нева.
И сразу заворожила своей державностью река меня,
Гранитными набережными и дворцами, стоящими на них.
Ими, как дорогими ожерельями, обрамлена она,
А мы в трамвае, как будто в небесах, над ней парим.
«Увидеть Париж и умереть!» – сказано поэтом Эренбургом, а не мною,
И всем, кто это утверждает-повторяет, прошу глаза открыть:
Разве сравнима речушка Сена с величавою Невою?!
И говорю: «Увидев Питер, захочется не умирать, а жить!»
И вот уж нас по Васильевскому трамвай несет,
В глазах моих отблески солнца и теней,
А в душе то орган играет, то соловей поет,
Вообще, черт-те знает что творится в ней.
В орденоносный Ленинградский горный институт
Подам я скоро документы и буду поступать.
Те, кто учился в нем, конечно же, меня поймут:
Тогда ведь многие в Союзе студентами его хотели стать.
А еще был повод для улыбки на моем лице:
Никто и никогда инженером не бывал в моей родне.
А может быть, впервые среди нее удастся мне?
С мечтою этою лечу в трамвае, будто бы во сне.
Но тут же радужный мой сон я оборвал,
Когда мужчина пожилой вдруг рядом встал
И, по плечу слегка похлопав, мне сказал:
«Приехали, наш институт», – и выходить он из трамвая стал.
И я за ним. Трамвай, скрипя, умчал мой сон,
А предо мной во всей красе открылся он:
Со скульптурами на портике и рядом подпирающих его колонн,
Как будто из Афин на берегу Невы храм появился Парфенон.
И в этот храм науки горных и других шахтерских дел
По ступенькам поднимаюсь и с волненьем открываю дверь.
Находясь в трамвае, был еще тогда я нагл и смел,
А в институт войдя, оторопь я ощутил