Тайна Самаэля. Алишер Арсланович Таксанов
наверняка ещё один труп повесят на меня, если узнают, что Нигарахон встречалась со мной за несколько минут до своей гибели.
Я повернулся и побрел к дому. Тяжесть давила на сердце, несмотря на яркий солнечный день перед глазами стояла сероватая пелена, даже весёлое чириканье воробьев казалось нечто зловещим. Воскресенье явно становилось зловещим и тягостным днём в моей судьбе. Две смерти менее чем за сутки – казалось, мир сошёл с ума. Ощущение было, как будто тень надвигающейся беды накрыла меня своей чёрной вуалью, и даже солнечные лучи уже не согревали. В голове крутились мысли о том, что к этому моменту я мог бы всего лишь задумываться о воскресном отдыхе с семьёй, а не о таинственных письмах и преступлениях.
– Ты с ней разговаривал? – спросила Индира, идя рядом. – С Нигарахон?
– Да, она сказала, что Бекзод Хисамиевич передал мне письмо.
– Что за письмо?
– Не знаю. Но он написал до своей смерти.
– Значит, он хотел тебя предупредить, видимо, знал, что всё может закончиться так плачевно, – ход мысли супруги оказался идентичным моему. Мы пришли к одинаковому мнению, но это меня нисколько не удивило: я знал свою жену и её интеллектуальные способности. – Надо прочитать, что за письмо.
– И я об этом…
Мы подошли к подъезду. Я достал из кармана связку ключей, отыскал почтовый и открыл свой ящик. На руку выпал белый конверт и субботняя газета «Даракчи»36.
– Вскрывай, – взволнованно произнесла супруга.
Я порвал конверт и извлек оттуда небольшой листок. Там было написано: «Тимур, раз ты читаешь это письмо, значит, меня нет уже в живых. Ты должен встретиться с профессором Махмудом Каюмовым. Он тебе всё пояснит. Вот его адрес… Запомни и уничтожь бумагу. Нельзя подставлять профессора. Твой друг и брат Бекзод». И внизу приписка: «Прости».
– За что он просит прощения?
– Без понятия… Мы с ним никогда не сорились.
– А кто это за профессор Каюмов? – спросила меня Индира, взяв в руки бумагу.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Хотя я где-то слышал эту фамилию… – Я пытался извлечь из памяти какие-либо сведения, однако не смог. – Гм, не помню… Но этот Каюмов что-то знает… То, чего не известно мне.
– Почему Бекзод Хисамиевич не хотел тебе лично рассказать, а просит другого человека?
– Индира, откуда мне знать? – огрызнулся я. – Ты задаешь вопросы, словно играешь в викторину «Что? Где? Когда?»… Но что делать с письмом? Ведь это единственное доказательство того, что я невиновен. А Бекзод Хисамиевич просит, чтобы я его уничтожил и этим самым лишил себя защиты!
– Тебе нельзя уничтожать это письмо, – согласилась супруга. – Потому что Ибрагимов не предполагал, что ты станешь подозреваемым в его убийстве. Так что для следствия всё равно сохраним документ. Но и профессора Каюмова подставлять нельзя… Поэтому я пока спрячу бумагу и предъявлю, как факт твоей невиновности, когда придёт время.
Я засуетился:
– А
«Даракчи» – развлекательно-информационная газета из серии «желтой прессы».