Рим, проклятый город. Юлий Цезарь приходит к власти. Сантьяго Постегильо
догадывались, что, оказавшись внутри городских стен, вождь оптиматов будет неумолим. Они поставили лучников на северной стене, попытались укрепить ворота, которым предстояло выдержать приступ, но толку от этого было мало. Помпеянцы, построившись черепахой, подошли вплотную к крепостным стенам, забросили лестницы и принялись поспешно взбираться наверх, в то время как их сотоварищи подожгли городские ворота. Этот пожар предвосхищал другой, еще более грозный и разрушительный, который вскоре должен был охватить город.
– Ворота уничтожены, – доложил Геминий начальнику; удобно устроившись в тылу, оба наблюдали за приступом.
Помпей не ответил; отвернувшись, он высматривал вдалеке войска Перперны, как недавно делал у стен Лавра. Однако популяры не осмеливались напасть из-за недостатка сил и средств: основную часть повстанческого войска Серторий увел с собой.
– Войдите в город, во имя Юпитера! – приказал проконсул, не сводя глаз с серторианцев, застывших далеко на западе. – Войдите и сотрите его с лица земли!
– Весь город? Уничтожить все? – уточнил Геминий, памятуя о том, что Серторий спас храмы Лавра от разрушения, а также пощадил его обитателей.
– Весь, – подтвердил Помпей.
– А с людьми… что делать? – Геминий хотел получить точные указания, чтобы передать их легатам и военным трибунам.
– Всех, кого застанете с оружием в руках, убейте. Остальных закуйте в цепи и продайте в рабство. Вождей, вступивших в сговор с Серторием… тех, кто…
Он умолк, слова повисли в воздухе.
– Каких? И что с ними делать, проконсул?
– Пощадите, – проговорил Помпей, и Геминию стало ясно, что правителям было бы куда лучше, если бы проконсул приказал их умертвить. Но оставался еще один важный вопрос.
– Кого мы поставим во главе города?
Помпей задумался.
– Луция Афрания, – сказал он наконец. – В его преданности я уверен. Теперь надо поглядеть, умеет ли он быть достаточно жестоким. Для похода против Сертория мне нужны люди, которые, не дрогнув, расправятся с врагом и не падут духом на передовой.
Марк Перперна видел, как пламя поглощает город, выросший в последние годы на берегу Турии. Скоро от этой колонии ничего не останется, понимал он. Помпей явно выбрал Валенцию, чтобы предостеречь соседние города, которые хранили верность популярам и Серторию.
Луций Афраний вошел в город через северные ворота, охваченные огнем и пробитые снарядами катапульт. Затем он свернул с Геркулесовой дороги, двинулся по кардо, одной из двух главных улиц, шедшей с севера на юг, и отдал своим людям приказ стереть город с лица земли, уничтожив вооруженных мужчин и схватив остальных жителей, включая женщин и детей. Очень скоро городским термам, святилищу Эскулапа и большому главному амбару, где хранилось зерно, суждено было исчезнуть в огне.
Жители в отчаянии метались по городу, тщетно пытаясь спастись от этого праздника уничтожения,