Язык Ветра: Запрещенная организация. Марк Хэппи
убедило. Но и застраховаться от лишнего героизма среди исполнительных служащих тоже не помешает. При чем, в случае чего, скажем если что-то пойдет не так, и мы потеряем своё преимущество при въезде в ворота тюрьмы, стратегия с фокусами будет расширена и использована для демонстрации сил.
– Когда ты говоришь: «В случае чего, что-то пойдёт не так», это совсем не внушает доверия, – отозвалась Армаварма.
– Да, но это то, о чем спросил твой брат. Теми же словами и отвечаю, – сухо пояснил Элео. – Звучит паршиво. Но рассматривая альтернативные варианты развития событий мы должны учесть и такие, в которых начальник останется не обезврежен. Да, конечно, многое в таком случае будет выглядеть кардинально по-другому… Поэтому мы и прибережём фокусов отдельно на этот случай.
– А дальше наш первый фокус… Мы сотрясём землю!
Глава 21
Казни
Тюрьму накрыл безумный грохот. Непреступные стены задрожали, а ратуша дала трещину, не говоря о некоторых поваленных частях зданий административной зоны, имевших наиболее тонкие стены.
Выглядывая в окно, полковник Гасэй наблюдал за суетой персонала. Все метались, удаляясь прочь от построек. Те, кто был внутри, старались выбраться наружу как можно скорее. В панике кто-то звал подкрепление, чтобы вытащить из завалин пострадавших.
«Полковник, есть раненные… Полковник, дома командующих разрушены… Разрушены стены вокзала… Разрушены ритуальные здания кладбищ.» – доносились отчёты один за другим.
С ужасом начальник взглянул на циферблат комнатных часов. Ровно двести двадцать градусов. Минута в минуту, как он и предсказывал. Неужели, это и есть начало обещанных угроз? – подумал Гасэй, вспоминая давящий на его жалкие остатки совести, грозный взгляд Элео, стоявшего в дверях карцера.
Капнув глубже, сам он осознавал, что взгляд юноши ему в общем-то не был так интересен, как отзывались воспоминания об отце юноши. Он вспоминал встречу с Рессаном Рэкки Джустизия, когда просил у того разрешения на возобновление добычи мехака.
Это было в солсмену инаугурации сына одного из знатнейших членов семейства Длан-га-Гат, розенна Шаббита, в большом зале их белокаменного дворца.
Гасэй, бывший в те времена главным управляющим в доме Шаббиты, выждал момент, когда Рессан останется без внимания гостей, и встретил его в тени колоннад; это было в другой части зала, под антресолью и недалеко от места общего празднества. Он начал с лестных приветствий, и неприлично резко перешёл к прошениям, на что одного лишь презрительного взгляда в ответ было достаточно, чтобы понять ответ монарха:
– Я пришёл чтобы возродить общество, а не сгубить, – ответил Рессан, гневно смотря в самую душу начальника, на голове которого тогда только начала проступать седина.
Гасэй искренне верил, что гнев нассиха может обрести нужный окрас, если направить его на верное решение:
– Разумеется возрождение –