Сны о прошедшем и будущем. Рассказы разных лет. Михаил Владимирович Титов
приступаем на следующей неделе, – объявил домоуправ. – Попрошу все лишнее, если оно есть, с лестничных площадок убрать. На этом все. А на исповедь, – он обвел глазами зал, – приглашаются Маркин Иван Сергеевич, Булатова Ирина Степановна, Иванов Василий Петрович.
Марина ушла, не сказав ни слова. Лишь пристально посмотрела на отца, застывшего в кресле. Василий Петрович так и не понял, что было в ее взгляде: сочувствие, поддержка, опасение за свою или его судьбу? Придумывать и обосновывать версии, подводя под них хлипкие аргументы в виде прозвучавших за день немногочисленных – с ее стороны – фраз, редких жестов и взглядов, не было сил. Он устал, хотелось в душ, смыть с себя весь сегодняшний груз и упасть на кровать, вытянув ноги.
Батюшку пришлось ждать минут пятнадцать. Поджарый бородатый мужчина, достаточно молодой, влетел в зал, подметая пол рясой. Не глядя на рассредоточенных в помещении Маркина, Булатову и Иванова, бросил домоуправу:
– Коллективная?
– Пятьдесят на пятьдесят, – уклончиво ответил домоуправ. – Двое и один.
– Понятно, – утер лоб священник. – Ну, приглашай первых.
Ширма, за которую позвали Маркина и Булатову, стояла по диагонали к залу, так что Василию Петровичу были хорошо видны спины обоих исповедуемых. Булатов держался прямо, стоял чуть в сторонке с приготовленным листом бумаги, а скрюченная Маркина, накрытая батюшкиным цветастым фартуком, склонилась так, что у Василия Петровича невольно промелькнула греховная мысль. Долго оба не задержались: пяти минут хватило. Тем более, что Маркина батюшка исповедовать не стал. Взял листок, пробежался глазами, перекрестил вначале бумагу, а потом Маркина и Булатову и ладонью поманил Василия Петровича.
– Ну, сын мой, рцы ми! Прости, Господи, – батюшка перекрестил рот. – Говори: не был ли еретиком или отступником?
– Был, но исправился.
– Не держишься ли с ними? Может, собрания их посещаешь или книги их читаешь?
– Нет, батюшка.
– Не лжесвидетельствуешь?
– Нет, батюшка.
– Что из грехов текущих накопилось? – батюшка явно торопился. – Статья какая? – уточнил он после недоуменного молчания Василия Петровича.
– 201, бис 4, – Василий Петрович уже даже не удивлялся повторяемости всех нынешних мероприятий и разговоров. И это испытание он готов был пройти. Впереди ждала встреча с внуком, о которой он мечтал целый день. Ради этого можно было стерпеть все.
– Раскаялся, сын мой? Отрицаешься от грехов своих?
– Раскаялся, батюшка, и отрицаюсь.
Священник отер бороду, перекрестил Василия Петровича.
– Иди с Богом, – сказал ему напоследок. – И не греши больше. Путь у нас светлый, а ты в потемках блуждаешь.
Не успел батюшка выйти из-за ширмы, как к нему подлетел домоуправ, приложился к руке долгим поцелуем.
– Благословите, отче!
– Заключение