Сны о прошедшем и будущем. Рассказы разных лет. Михаил Владимирович Титов
Иван Сергеевич. – Напомнить коллегам – какие ошибки совершили, как гуманно отнеслось к вам правосудие, а потом уже – как живется за городом. А там и вопросы пойдут.
– Хорошо, – согласился Василий Петрович. – Уважаемые коллеги, вам, наверное, памятна эта история…
Как ни старался Василий Петрович свести к минимуму историю своего грехопадения, Иван Сергеевич всякий раз направлял его, подбрасывая полузабытые или ничтожные, никем не подтвержденные, на взгляд докладчика, факты. Очевидно, Иван Сергеевич отлично знал не только свое дело, но дело нынешнего реабилитанта. Припомнились ему и кухонные разговоры, и превратное толкование истории страны – не совпадающее с официально утвержденной версией, и хуже того – растиражированное среди граждан с неустоявшейся позицией (студенты конспектировали лекцию), и единственная поездка по преподавательскому обмену в Штаты, и политическая активность в сетях, и интервью последней из оппозиционных программ, схлопнувшейся вслед за приднестровско-гагаузскими событиями. После наводящих вопросов и уточнений Василий Петрович уже и сам начал чувствовать себя матерым преступником, покусившимся на основы государства. Словно он не просто преподавал то, что хорошо знал, не просто один раз подписал письмо в защиту кого-то, кого он уже реально не помнил, и не просто вышел на митинг, протестуя против разрухи в головах (кстати, в зале сидела и пара человек из тех, кто выходил вместе с ним, да тот же Матвей Ильич, которого загородная реабилитация почему-то обошла), не просто вел блог и высказывал свое сугубо личное мнение по текущим политическим вопросам, а и в самом деле – раскачивал лодку, выполняя известно чей заказ.
– Раскаиваетесь сейчас? – подсказал, завершая получасовую пытку словом, Иван Сергеевич.
– А как иначе?
– Василий Петрович, давайте в игрушки играть не будем, – ответ не устроил Ивана Сергеевича. – На такие вопросы отвечают только да или нет. Других вариантов не бывает.
– Да, я раскаиваюсь, – четко произнес Василий Петрович.
– Ну и дальше, – подсказал Иван Сергеевич.
Василий Петрович не сразу понял, что от него хотят, но неожиданно откуда-то из подкорки всплыли готовые фразы, и речевой аппарат сам собой – помимо воли – донес их до товарищей в зале.
– Заверяю коллег, что полностью осознал свою вину перед Родиной. Пройдя полный курс реабилитации, готов трудом, всей жизнью своей доказать, что я новый гражданин Великого государства.
– Ну а сейчас вопросы, – разрешил Иван Сергеевич после бурных продолжительных аплодисментов.
– Можьно? – робко поднял руку Рустем Амирханов, которого ослепленный прожектором Василий Петрович узнал по неискоренимому татарскому акценту.
Иван Сергеевич, видимо, дал отмашку, и Рустем Закиевич спросил:
– Корьмят вас хорощо?
На все остальные вопросы – есть ли баня? книги читаете/статьи пишете?