Превратности судьбы. Анна Александровна Руженцева
не отказалась. Не возвращаться же, в самом деле, в Москву ни с чем!
Меня быстро ввели в курс дела, и работала я с бригадой коммунистического труда, которая возглавлялась приятным чудаком с усиками, больше похожим на клоуна из цирка, чем на рабочего. Ребята в бригаде были неплохие. Даже когда они уставали, то балагурили и шутили. И пока пройдёшь конвейер с одного конца до другого, чего только не наслушаешься в свой адрес. Я была у них одна – молоденькая, обаятельная девочка с большими, загадочными глазами, как они сами говорили. И они меня любили, уважали и жалели. И, если иногда, свалившись от непреодолимого желания спать ночью в своей диспетчерской кабинке на верхатуре, я засыпала, они выполняли и мою работу.
Инна же, редактор, не произвела на меня никакого сколько-нибудь явного впечатления. Всё бегом, всё скороговоркой, суетливо.
– Будешь писать о бригаде коммунистического труда, где ты работаешь.
– Ладно…
О бригаде не получилось – производственная тематика явно не для меня.
Аркадия Петровича я иногда видела в цеху мельком. На заводе его очень любили. Как-то раз, спустя месяц, примерно, он мне сказал:
– Зайдёте ко мне после работы, поговорим.
– Ну, как вам нравится? – спросил он у меня в своём кабинете.
«Да уж чему там нравиться», – хотелось ответить мне. Но сказала я дипломатично (а то, вдруг, отошлют домой):
– Три дня полной свободы после суток работы – это очень ценно… Опять же, скоро зарплата…
– Ну, а в газете что?
– Да ничего. Не нравится мне писать на производственные темы.
– А на какие темы нравится?
– Не знаю. Дневник вести нравится. Вот только одно неудобство – боюсь, что кто-то найдёт и прочитает.
– Какое совпадение! Я тоже веду дневник. Смолоду… Все самые серьёзные и яркие события описываю, – задумчиво сказал он.
– А храните как?
– Я держу его в сейфе у себя. Потом отвожу к маме, в поместье.
– Как это?
– В деревню, которая когда—то была нашим поместьем. Там у меня есть одно потайное местечко.
– Как интересно! – мне очень хотелось продолжить разговор, и я продолжила: – А пойдёмте вместе домой.
– А который сейчас час?
– Пять часов.
– Рановато. Вот если бы вы зашли часов в семь, то я бы вас проводил до дома.
– Я зайду.
Шли пешком через весь город. Разговаривали, молчали, опять разговаривали.
– Если вам не нравится писать на производственные темы, так, может, придёте к нам в литобъединение? Я руковожу им.
– Это – как самодеятельность, что ли?
– Если хотите… Но есть ребята даже очень талантливые.
– Интересно! Почему бы и нет?!
– Да хоть в следующую среду приходите… Но мне было очень любопытно узнать о подробностях, связанных с поместьем Аркадия Петровича,