Ожившая надежда. Федор Конев
Детство прошло в деревне. Что я видел вокруг? Нищету, вдовьи слезы… Одни страдания видел.
Ее махонькие ладошки оказываются на его ладонях, широких, твердых, теплых. Он смотрит ей в глаза и говорит:
– Взошел бы на крест, только б не видеть…
И молоденькая Анна Ванеева, глядя ему в глаза и нисколько, ни одной клеткой своего существа не притворяясь, верила – взойдет. Да ведь и сама шагнула бы с ним в «геенну огненную» во спасение людей. Такой был настрой души ее в ту давнюю пору. Теперь этого не понять…
Анна поднялась.
– У меня где-то осталось вино. Со дня рождения.
Она подошла и открыла кухонный шкаф.
Вернувшись к столу с ополовиненной бутылкой «Токая», Анна передала ее Арсению и с полочки над столом взяла два тонких стакана.
– Наливай, – велела она и села на стул.
– За что выпьем? – спросил Арсений, наливая вино.
– Кажется, я только сегодня с тобой познакомилась, – призналась Анна.
– Тогда – за знакомство!
И потом говорили они обо всем, что только приходило в голову, – о прочитанных книгах, о виденных фильмах, о музыке, о будущем и прошлом, чувствуя, как им легко вместе, как они понимают друг друга, и это понимание все больше роднило их.
– Знаешь, сколько времени? – поразилась Анна, посмотрев на свои часики. – Два часа.
Была ночь, автобусы не ходили, пешком до общежития шагать далеко, только разве на такси добраться.
– У тебя как с деньгами? – спросил Арсений. – Я иногда возвращаю долги.
– Утром были, – искренне пожаловалась Анна. – В антикварном увидела четырехтомник Даля. Последние отдала. До зарплаты еще – ужас!
– Зачем тебе словарь? Я русский язык знаю без словаря.
– Это же Даль! Какой ты темный! Уходить собрался, что ли?
– А как?
– Да оставайся, – легко предложила Анна.
– Я на полу, – так же легко согласился Арсений.
– Постелить нечего. Тахта широкая, устроимся.
В голове Арсения промелькнул вопросик, что бы это значило? Вдруг Анна Ванеева только притворялась, что ее не занимают любовные отношения? Как повести себя Арсению, оказавшись в одной постели с такой красивой девушкой? Что скажет Римма, кстати, подружка Анны? Никак нельзя Арсению терять голову. Но как в постели объяснить девушке, что «это» не хорошо в данной ситуации? А если девушка на «это» настроена? И плевать ей на Римму.
– Только я первая, – сказала Анна и ушла в комнату.
Видимо, разделась, устроилась на тахте, только тогда позвала. В полном смятении чувств, одновременно терзаемый угрызениями совести и желанием, Арсений прошел в комнату.
– Ботинки хоть сними, – попросила весело Анна.
И Арсений еле сдержал смех. Анна лежала у стены, завернувшись в одеяло так, что торчала только голова, как в коконе была. Рядом приготовлено одеяло для Арсения.
– Ботинки сниму, – согласился Арсений, скинул одежду, остался в одних плавках, лег и старательно стал закутываться в одеяло, рассмешив этим Анну.
– Хватит дурачиться, – смеясь, попросила она.
Они лежали лицами друг к другу, запеленатые, и при