Погасни свет, долой навек. Дарья Иорданская
с подобными обществами. Это так же постыдно, как и выступать в ярмарочном балагане.
Впрочем, интерес Лауры сам по себе говорил о многом.
Дамиан закрыл журнал, потом задернул тяжелые шторы, отсекая нездоровый желтый свет уличных фонарей. Снял сюртук, морщась от боли в мышцах. Послание Грегори застало его в окрестностях Манда[3], и пришлось срочно собираться, чтобы отбыть в Англию. Путешествие не заняло много времени – как отшучивался Дамиан, «die Todten reiten schnell»[4], – зато пожрало все накопленные за год силы.
Ослабив шейный платок, Дамиан погасил лампы, постоял немного, наслаждаясь сумраком, в котором глаза его видели значительно лучше, чем в неверном газовом свете, и наконец лег поверх покрывала, разглядывая потолок. Слуги в доме Грегори не отличались расторопностью, коль скоро ему открыла не одна из горничных, а гувернантка, которой это делать не положено. Не отличались они и старательностью, об этом говорили пыль в завитках резьбы и тенета под потолком.
Дамиан шумно выдохнул, выбросил из головы посторонние мысли, сложил руки на груди и расслабил каждую мышцу. Тело стало тяжелым, неподъемным, и не было такой силы, что смогла бы сейчас заставить его пошевелить хотя бы пальцем. В глазах потемнело, а потом все вдруг стало нестерпимо ярким, насыщенным, искрящимся, точно по всему миру рассыпали волшебную пыльцу фей. Хотелось зажмуриться, но это было невозможно, ведь сейчас у Дамиана не было век, как не было и всего тела. Он поднялся выше, выше, не оглядываясь на себя самого – печальное это зрелище, и жалкое тоже. Дамиан миновал тонкую, присборенную ткань полога, ощущая не кожей, но тем, что составляло сейчас его существо, мелкую пыль. Потом был потолок, мансарда, кровля, и наконец Дамиан поднялся над домом.
Над Лондоном уже занимался рассвет, но его невозможно было разглядеть из-за угольного дыма, висящего над городом. Воздух Лондона был отравлен, исчернен, испорчен. Внизу дым мешался с туманом, и там таились Тени. Кое-кто был если не безобиден, то, по крайней мере, безопасен. Не опаснее крыс и мошкары, во всяком случае. Но таились в черном полумраке и по-настоящему жуткие создания, полные зависти к живым и гнева. Они ждали своего часа и дожидались. Обязательно находился кто-то неблагоразумный или просто невезучий, кто становился их жертвой.
Но едва ли Лаура в их числе. Она была, конечно, не слишком умна, да и ее увлечение оккультизмом сделало бы ее легкой добычей. Но Лаура была частью семьи Гамильтонов, а значит, на нее распространялась фамильная защита. У Гамильтонов испокон веку была собственная тень, отливающая золотом, как звездное небо, да и Катриона не один десяток лет потратила на защиту. Ее магия обладала дурным кроваво-красным сиянием, которое было хорошо знакомо Дамиану с детства. Оно служило ему ночником и вместе с тем вечным источником кошмаров. Если прищуриться – совершенно условно, ведь тела у него сейчас не было, – можно было различить это алое сияние вокруг дома. Оно почти перекрывало знакомый
Манд – город в Лангедоке, сейчас коммуна и префектура департамента Лозер региона Окситания. Поселение существует со II века до н. э.
Die Todten reiten schnell (