Люди и звери. Александр Трусов
ли?
– Да хрен его знает! Нет, наверно. Какие-то легкие, мягкие и быстрые. Топ-топ-топ, а потом вдруг бац! – смотреть на Митькина, когда он, раздувая щеки, пытается изобразить передвижения соседей по потолку, было довольно забавно. – Пару раз даже что-то разбили.
– Вы, я смотрю, на уши не жалуетесь.
– Да тут акустика мощная, товарищ подполковник, – вмешался Синицын. – Дом старый, перекрытия деревянные, обшиты дранкой. Поэтому и влага быстро просачивается.
– Да, и вонь еще эта! – Митькин сердито посмотрел на Кузьмича, словно подозревая его в том, что именно он является источником неприятных запахов.
– Вонь?
– Ну да! Постоянно воняет какой-то гнилью.
Краем глаза я заметил, что Синицын многозначительно посмотрел в мою сторону. Я решил не уточнять вслух, что если с момента исчезновения Сосновской прошло действительно несколько месяцев, то ее труп за это время мог испортить обоняние всем жителям в радиусе не менее двух кварталов. Лето в этом году было жарким.
– Может, собака их срет!
– Какая собака?
– Да сука какая-то иногда лает или воет по ночам.
Я обернулся к участковому.
– В рапорте этого нет.
– Не знаю, – Синицын недоуменно пожал плечами. – Никто из соседей о собаке не рассказывал.
Я понимал, что достаточных оснований для взлома квартиры у меня нет. Но что-то меня, как говорится, зацепило. Конечно, никакой собаки там сейчас не было, иначе бы, если постояльцы действительно съехали две недели назад, она бы уже всему дому не давала спать, воя от голода.
Обитую черным дерматином дверь Кузьмич вскрыл виртуозно, буквально за несколько секунд. Отжав лезвием небольшого топорика язычок замка, он одновременно надавил плечом, и дверь с цифрой «72» распахнулась. Возраст хозяйки и номер квартиры странным образом совпадали, но в нашей жизни такое количество подобных мелких совпадений, что годам к десяти уже перестаешь обращать на них внимание.
Квартира показалась мне очень знакомой, и лишь через несколько минут я сообразил, что квартира Митькина, которую мы только что осмотрели, имела точно такое же расположение. В комнатах был относительный порядок, старая, еще советская мебель аккуратно расставлена, а ящики закрыты. Внимательно осмотрев легкий налет пыли, я не заметил ни стертых поверхностей, ни отпечатков пальцев. В выложенной голубым кафелем ванной и в тех местах, с которых, как говорится, капало на Митькина, было сухо. Ни разбросанной одежды, ни грязной посуды, ни окурков, ни каких-либо других следов недавнего пребывания людей в квартире не было. Мисок для собачьей еды и ковриков или подстилок тоже не наблюдалось. И только когда я, сопровождаемый дышавшими мне в затылок Синицыным и Кузьмичем, вошел на кухню, стало вдруг как-то сразу тоскливо и неуютно. Бросив один лишь единственный взгляд под стоявший у подоконника стол, я сразу обратил внимание на затоптанные следами грязных башмаков бурые пятна, темневшие в самом углу на стыке двух плинтусов.