Люди и звери. Александр Трусов
после раздела имущества со своей бывшей женой. Развелись мы без суда, но по справедливости, – она, когда уходила от бесперспективного мента к вице-президенту какой-то фирмы, забрала все свои вещи, когда-то подаренные мной ювелирные украшения, оба сервиза и мою последнюю зарплату, а мне остались кот и квартира. Честно говоря, я даже получил некоторую выгоду, ведь квартира и так принадлежала мне, а точнее, моим покойным родителям, а вот Мурч был моим подарком жене на первую годовщину нашей свадьбы. Я купил его всего лишь за тридцатку еще котенком у бомжа на рынке, очевидно пожалев сразу обоих. Щедрый, конечно, подарок, ничего не скажешь, но тогда мы были молоды и не столь меркантильны как сейчас.
Из мрачной задумчивости меня вывела криминальная хроника в новостях на одном из каналов. Я узнал нашу машину, мелькнули знакомые лица оперативников, а через секунду появилась и моя физиономия. У маленькой журналистки хватило мозгов вырезать нашу с ней беседу, поэтому моя роль оказалась бессловесной. Когда стали показывать мертвых животных, я попытался прикрыть Мурчу морду ладонью.
– Тебе нельзя на такое смотреть!
В отместку я моментально получил легкий укус. Характер у этого зверя был независимый и тяжелый. Иногда мне казалось, что это он позволяет мне сосуществовать с ним на одной жилплощади, в качестве арендной платы принимая ежедневную банку с кошачьим кормом.
Через полчаса после окончания передачи, когда я по-прежнему сидел на диване, пытаясь разобраться, отчего же мне так хреново, – то ли от выпитого, то ли от пережитого за день, раздался телефонный звонок. Трубка лежала со мной рядом, так что для начала разговора мне не потребовалось делать лишних движений.
– Не спишь? – в мембране сипел голос моего шефа. – В новостях только что…
– Я видел, – перебил я его.
– А я нет! – заорал он. – Зато наслушался столько дерьма, что хватит вымазать с ног до головы не только тебя, но и все управление! Ты хоть понимаешь, кто мне сейчас звонил?! Что за цирк ты сегодня устроил? Славы захотелось?!
Я сумрачно слушал его, соображая, когда его лучше послать, – сейчас, или все-таки дать выговориться. Особым чинопочитанием я никогда не отличался, к тому же был абсолютно уверен, что переживать за свою карьеру у меня нет никаких оснований. Я уже давно перестал надеяться, что у кого-нибудь хватит ума выгнать меня на улицу. Лучшего разгребальщика дерьма им все равно не найти.
– Все сказал? – вставил я, уловив в потоке брани паузу. – Ты прекрасно знаешь, что от меня ничего не зависело. Или, может, надо было достать пистолет и расстрелять этих телевизионщиков прямо на месте?
– По крайней мере, пользы было бы больше, – буркнул шеф, успокаиваясь. – Ты хоть понимаешь, что нам придется теперь возиться с этим делом? Мэрия взяла его на контроль.
– У них депутатов стреляют чаще, чем собак!
– К сожалению, не всех. Я думаю, в наших интересах спустить все на тормозах. Проявим поначалу активность, а через месяц все уже об этом забудут.