Оскар. Евгений Толкачев
собачку, но оба раза вилка соскальзывала, и язычок защелкивался, прежде чем Оскар успевал открыть дверь.
– Прошу тебя, боженька, – шептал он, вставляя вилку снова, – пожалуйста – пожалуйста, ну что тебе стоит. Сжалься надо мной.
Оскар ухватился левой рукой за дверную ручку и, встав на цыпочки, правой рукой стал потихоньку давить на вилку. Еще чуть-чуть… еще немного. Вилка опять начала съезжать. Он почувствовал это и в отчаянии дернул так сильно, как только мог.
Раздался щелчок, замок открылся.
Лунного света, просачивающегося сквозь шторы, хватило, чтобы Оскар смог оглядеться.
В комнате воняло грязным бельем, окурками и перегаром. Пустая кровать выглядела как насмешка.
– Мама, ответь, пожалуйста, – всхлипнул мальчик и пошел к взъерошенной постели. Через несколько шагов Оскар наступил на что-то в темноте. Он с воплем отпрыгнул назад. Охваченный ужасом, малыш описался.
Послышалось легкое движение и в полосе лунного света появилось лицо мамы. Она лежала под окном: волосы разметались по полу, руки отброшены в стороны.
– Я здесь, мамочка, – прошептал сын, шмыгнув носом.
Изнеможенный, с ледяными пятками он подсунул ей под голову подушку, убрал с лица волосы, укрыл одеялом. Понизу тянул сквозняк. В щели между оконными рамами дуло.
Некоторое время малыш сидел рядом, бесцельно глядя перед собой. Белая весенняя луна поднялась высоко в небе. В соседнем дворе взлаяла собака, потом вернулась тишина. Малыш откинул одеяло, прижался к теплой, родной спине, и с облегчением смежил веки.
С мамой все в порядке.
«ПОКА в порядке», – прошептал протухший голос, и он вновь увидел страшную старуху. Может, голос был только собственным свистящим дыханием или воем ветра за окном – это было неважно.
– МОЯ мама! – выкрикнул Оскар и обхватил мать руками, защищая от кошмарного создания.
Он еще не научился ее ненавидеть. Ему казалось, что случится чудо и мама очнется, поправится, перестанет пить и будет такой же, как остальные мамы в их подъезде.
Оскар решил, что не уснет этой ночью. Может, он не уснет уже никогда. Но, вскоре, острота этой мысли стала сглаживаться, и ребенок, словно, соскользнув с пологого склона, погрузился в забытьё.
На лобовое стекло машины шмякнулся желтый лист клена.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, после чего лист исчез также внезапно, как и появился. Оскар уронил голову на руль. Его жизнь, судьба продолжала разматываться перед ним, словно бесконечная лента.
В день похорон с утра зарядил мелкий, нудный дождик. На деревьях уже набухли почки. Серое небо нависало над унылыми домами, липкая пелена заволокла все вокруг – казалось, сама природа оплакивала вместе с мальчиком его маму.
Моргом оказалось старое, с облупившейся штукатуркой строение, похожее на конюшню (это помещение когда-то и было конюшней).
Здание стояло рядом с кладбищем на пустыре. Входом служили большие деревянные ворота.