Бисквитка. Татьяна Рогожина
Тушканчик, по все статьям быть тебе купчихой. Всенепременно! ― и расплатился с ней самой настоящей монеткой.
А вот Любовь Гавриловна, заметно погрузневшая, с отёкшими ногами, осталась недовольна ― мусору слишком много. Это она товар, с таким старанием собранный Ташей, мусором назвала. Но девочка, увлечённая игрой, этого не заметила.
Лишь нянька, сочувственно посмотрев на обеих, пробормотала едва слышно:
– Э-хе-хе, тяжко пузо-то такое носить, ох, тяжко!
И сказала погромче:
– Да мы щас всё уберём, не тревожьтесь понапрасну. Идите себе спокойненько, отдыхайте.
Однако Любовь Гавриловна уходить не торопилась. Обведя комнату глазами, поинтересовалась:
– А гувернантка где?
– Так вышла. Куда ― не знаю. У ей своя жизнь, мне неведомая.
Любовь Гавриловна, чьё настроение теперь портилось от любого пустяка, рассерженно фыркнув, велела, как та появится, пусть сразу к ней идёт. В спальню. В кабинет она уже редко спускалась.
По поводу кратковременного отсутствия хозяйка Мине ни слова не сказала, сочтя сей факт малозначительным, её заботило другое:
– Мина, я получила записку от Раисы Степановны, она просит прислать к ней Ташу. Портрет хочет с неё писать. Так что, будь добра, одень завтра дитё понарядней, причеши как подобает. Ждать вас будут к двенадцати часам. И до вечера. Кучеру, скажи, чтоб мой экипаж для вас подготовил, да пусть не забудет накидки меховые положить, дни-то нынче морозные, ветреные.
***
Прособирались всё утро. То кружево по низу юбки замялось, то бант на лифе оторвался, то непослушные Ташины волосы никак в причёску не хотели складываться, нахально выпирая непослушными пружинками-локонами в самых неподходящих местах. Горничная, потеряв терпение, уже расчёску бросила, плакать собралась. Но Мина Осиповна спасла положение, сказав, что сама потом причешет девочку, уже на месте, а то всё равно под шапкой замнётся.
Только в экипаж уселись, устроились под меховыми накидками, как Таша всполошилась, что куклу забыли, а без неё она никуда не поедет. Пришлось Мине Осиповне в дом идти, снова на второй этаж подниматься, а жарко в одеждах тёплых, спасу нет. Лицо раскраснелось, волосы из-под платка выбились.
Навстречу хозяин.
Посторонился на лестнице, вслед посмотрел, и опять отметил про себя, что в Мине этой есть что-то привлекательное, хотя она всячески пытается это скрыть. С чего бы это? Что за секреты? Но быстро об том забыл, сцепившись с управляющим по поводу неточных данных в одной из амбарных книг. Шельмует, скотина!
Не обратив никакого внимания на заинтересованные взгляды Дареева, Мина сбегала наверх за куклой и вернулась в экипаж. Ей не терпелось увидеть Раю, может быть, скажет что об Антоне. Сама, конечно, спрашивать не собиралась ― неловко как-то интересоваться мужчиной, вдруг не так истолкует, нажалуется хозяйке или того хуже ― самому Ивану Дмитриевичу, Мина его побаивалась, хотя он и слова резкого ей ещё ни разу не сказал.
Встретившая