Пустой Сосуд. Марк Адамов
а рука сжимала древко короткой глефы.
– Калакс, – почтительно произнёс Ройш.
Солдат не был похож на альдеваррца, но и ашмазирской крови не имел не капли: кожа его была темнее, чем у захватчиков с севера, но уходила скорее в красноватый оттенок, напоминавший цвет каменистой земли на закате. Взгляд его пронзал Эши, как тёмное копьё.
– Кто с тобой? – спросил Калакс по-альдеваррски, пока его тёмные глаза медленно скользили по Эши.
– Работник, – Ройш пожал плечами. – Представься уже.
– Эши, – плантатор медленно опустил голову, не отводя взгляд.
– Не помню таких, – солдат покачал головой и недовольно вытянул губы. – Мастер знает, что вы берёте новых в такое время?
– Мастер не знает, что по его дому пошла такая подлая болезнь, из-за которой половина работников прилипла к нужникам, – Ройш глупо улыбнулся, не обнажая зубов. – Сам ему расскажешь?
Калакс оттянул челюсть, пару раз щёлкнул языком и вздохнул.
– Главное, чтобы мастер был спокоен, – сказал он наконец.
– И для меня тоже нет ничего важнее, – заверил Эши так доброжелательно, как только мог. Его альдеваррский говор так и соскальзывал в шипящие и певучие звуки Ашмазиры. – Доброго вам дня, господин воин.
Калакс удалился без слов, а ответом на пожелания Эши стал хриплый выдох, едва не перешедший в рык. Широко переставляя древком, воитель удалился в недра особняка и освободил путь кухонным рабочим.
– Он не из наших, да? – тихо спросил Эши, продолжив путь вдоль череды широких арок боковой галереи.
– Из наших, имперский, – заверил Ройш, гордо надув губы. – Файаксе повезло присягнуть императору на двадцать лет раньше Ашзмазиры.
– Повезло? – переспросил плантатор.
– Ещё как, – размашистым кивком подытожил Ройш.
Так много слов вдруг возжелало оказаться на кончике языка Эши, но дать им волю он не мог. Все пятеро бедолаг из их отряда теперь ступали по роскошным полам вражеской территории. А раз тут было принято лизать сандалии императора… Молчать он не сможет, но попробует выяснить больше деталей, сменив тему.
– Слушай, Ройш, – задумчиво протянул Эши. – А господин Аганнар, что, не знает, что у вас половина кухни не при делах?
– Мастер не знает, и горе тому, кто решится ему рассказать, – Ройш посмеялся сквозь поджатые губы. – Мастер не любит три вещи: смерть, дерьмо и варренское вино. И каждый знает, что при нём нельзя о них заговаривать, если не хочешь остаться без жалования и с высеченной задницей. Аппетит, видишь ли, портится у него.
Боковая галерея опоясывала главный особняк и заканчивалась выходом в очередной сад, скрытый от глаз случайных путников с дороги высокой оградой из заострённого тростника. Судя по всему, это место Фаттак и называла Задним садом. Был он куда больше сада Переднего, но той же ухоженностью и свежестью не отличался.
Ройш шагал между отдельных кустарников и склонившихся пальм по рыхлой тропинке, которая заканчивалась лазурным