Время есть. Книга вторая. Александр Мирошниченко
В купе со Светланой оказалась супружеская пара. Мужчина лет пятидесяти или чуть старше хоть и был довольно крупным, но его «профессорская» бородка и очки вызвали у Людмилы Алексеевны желание попросить кого-то, так сказать, пролетарского вида, поставить громадный чемодан на полку над дверью. Но сосед по купе, не обращая внимания на возражения, немного приподнял груз и опустил.
– Илюша, осторожно. У тебя же спина, – только успела сказать его спутница перед тем, как мужчина наклонился и, взяв двумя руками объёмную и тяжёлую вещь, легко разместил её на специальной полке над входом в купе.
– Мы до Москвы едем, – успокоил мужчина, по-своему истолковав удивлённые взгляды Светланы и её мамы, – так что я сниму, где вам будет нужно. Вы куда?
– В Москву, – одновременно ответили мать и дочь.
– Мы тоже. Илья Сергеевич, – представился мужчина и добавил: – И моя драгоценная супруга Алла Андреевна. А вы, выходит, наши попутчицы?
– Меня зовут Людмила Алексеевна. Но я не еду. Вот ребёнка провожаю.
Свету возмутило «ребёнок», но, услышав, что на последнем слове мама запнулась и едва не расплакалась, обняла мать сзади.
– Не волнуйся, мама, – прошептала она тихо, – Я ненадолго.
Людмила Алексеевна замерла, потом достала носовой платок, вытерла глаза и осторожно высморкалась.
– Это, если выпрут за неуспеваемость. А ты и в институте на одни пятёрки учиться будешь. Я тебя знаю, – сказала мама, и не было сомнений: она искренне желает, чтобы дочь отчислили и та поскорее вернулась.
Попутчики, дабы не смущать прощающихся, вышли в коридор.
– Можно заходить. Мелодрама закончена, – выйдя из купе, сказала Людмила Алексеевна и, когда супруги вернулись, добавила: – Вот вам гостинцы на дорожку.
С этими словами она достала из своей сумки несколько банок, рассказывая про каждую: что там, как это готовилось и с чем есть содержимое.
– Ну, право, не стоит, – попытались отказаться попутчики, – Не нужно ничего.
– Алла Андреевна, даже не пытайтесь, – прокомментировала ситуацию Светлана. – Остановить мою маму, когда она угощает, не могут ни уговоры, ни применение грубой физической силы, ни огнестрельное оружие. Проверено. Разве что тяжёлая артиллерия. У вас таковая имеется?
– Нет, – ответила Алла Андреевна серьёзно, а её супруг засмеялся.
– Так и не сопротивляйтесь, – посоветовала Светлана.
Когда все банки перекочевали из хозяйственной сумки на небольшой столик, Людмила Алексеевна хотела что-то добавить, но споткнулась о комок в горле и, махнув рукой, сказала:
– Разберётесь.
Обняла дочь ещё раз и пошла на выход. Света проследовала с мамой до тамбура, где проводница уже безапелляционно разделяла провожающих и пассажиров.
– Извините маму, – попросила Светлана, вернувшись в купе. – Я так надолго из дома никогда не уезжала.
– Да полноте вам, барышня, – успокоил Илья Сергеевич, – ваша маменька нас так наугощала, что впору извиняться