Время есть. Книга вторая. Александр Мирошниченко
не курю, – буркнул недовольно Никита.
Мужчина истолковал это по-своему и, обернувшись в купе, достал из сумки пачку сигарет «Marlboro», сунул их в карман рубашки нового знакомого. Когда дверь закрылась, офицер быстро вытащил подарок, желая присвоить.
– Всё равно не куришь, – объяснил он на удивлённый взгляд призывника.
– Слышь, мамлей, я человек гражданский, и присягу ещё не принимал. Могу и в торец приложить. Возвращай половину на базу.
Собеседник оценил ситуацию и вернул пачку, из которой Никита достал большую часть и протянул Горкину. Потом они стояли в тамбуре, и офицер учил молодого бойца:
– Трудно будет служить, парень, коли борзоту свою не придержишь. Если бы я тебя не представил этому гэбэшнику, то твоё выступление могло очень плохо закончиться. Но, с другой стороны, ты предложил поделить. Справедливо. Именно за это мне приходилось в институте постоянно драться.
– Забери, – сказал Никита и протянул пачку собеседнику. – Я просто от наглости офигел. А так я не курю.
– Оставь себе. В армии сигареты – это валюта. Пригодятся.
Младший лейтенант бросил на железный пол окурок и затушил его носком ботинка.
– Подумай, боец. Мы все борзыми приходим в армию. А она нас делает такими, чтобы могли воевать. А это значит, уметь жизнь отдать по приказу. Ну, бывай.
Рукопожатие у щуплого Горкина оказалось крепким.
Ещё минут через двадцать явился новый сосед. Он молча кивнул и ушёл. Возле купе в махровом халате, обтягивающем соблазнительные формы, стояла женщина лет тридцати пяти.
– Можете переодеться, юноша, пока я здесь, – предложила она, разглядывая нового соседа, и добавила почти игриво: – Ирина.
Никита тоже представился, но больше ничего сказать не успел, поскольку из купе появился «человек из серьёзной конторы».
– Семён Маркович, – сказал он, встав между Никитой и своей спутницей, и протянул руку. – Пройдёмте в купе, не будем мешать Ирочке любоваться видами южнорусской природы.
– Расскажите о себе, – попросил Семён Маркович, сев напротив попутчика.
– Если вкратце, то родился, учился, пошёл в армию. Всё.
– Юноша, вы же не эпитафию на памятник себе заказываете при дефиците наличности. Давайте с подробностями и в деталях. Кто родители? Где и как учились? Почему поспешили исполнять свой почётный долг, а не поступать в институт? У вас же на лбу интеллект выше среднего написан. А комплекция говорит об успешном занятии спортом… Бокс, лёгкая атлетика?
– Самбо.
– С такими данными любой вуз вашего родного города свои двери распахнёт, да ещё и уговаривать станет. А вы – в армию. Похвально, конечно. Но почему?
– Отказался в СКА переходить. Они сами не готовят спортсменов, а живут тем, что всем служить нужно, и паразитируют на этом. Вот военком и не дал возможности поступать.
В этот момент в купе зашла Ирина.
– А вы, значит, не можете поступиться принципами? – спросила она.
– Так если поступаться, то это уже и не принципы, – ответил Никита.
– Ну