И заблестит в грязи алмаз. Илья Игоревич Иващенко
им к этому моменту почти до конца. Балансируя на раскачивавшемся от ветра суку, он, одной рукой держась за ствол, напоследок затянулся и поднес другую руку ко рту, чтобы затушить бычок и выкинуть его. Отвлеченный данным действием, он всего на несколько секунд утратил бдительность и ненароком ослабил свою цепкую хватку. Этого, однако, оказалось достаточно для того, чтобы налетевший следом за тем мощный порыв ветра, вкупе с мокрой древесной корой, ухудшавшей сцепление нашего три-клаймбера с деревом, заставили его потерять шаткое равновесие и накрениться телом на критический угол. Не сумев удержаться на суку и вовремя не успев ни за что зацепиться, несостоявшийся покоритель сосен, так и не взявший нужной высоты, с душераздирающим воплем кубарем полетел вниз, собирая и ломая попадавшиеся на его пути ветви. К счастью, стремительное падение его на землю было смягчено не одними лишь проверенными им на лету на прочность ветками: отсутствию серьезных травм у альпиниста в результате роковой ошибки немало поспособствовала и уже успевшая пробиться под деревом апрельская трава.
Ставший непосредственным очевидцем произошедшего ЧП, Сапожников испуганно подбежал к распластавшемуся на спине и корчившемуся от боли Родиону. Одежда его была в нескольких местах изорвана, а на руках полыхали длинные кровоточащие ссадины.
– Ты как? – обеспокоенно справился о самочувствии пострадавшего Сапог.
– Жив. Цел. Орел… – сквозь стоны еле-еле выдавил из себя Радик.
– Мозг не задет? – осведомился Энвидий, решив приправить ситуацию юмором.
– Ща я твой задену, йеп… – со сдавленным смехом устало пригрозил страдалец.
– Ага, ты только встань сначала, – с улыбкой отреагировал на угрозу Сапожников. – Ничего не сломал?.. Упал ты, конечно, красиво. Как рубль в две тысячи четырнадцатом.
– Вроде нет… Но, йеп, болит все дико…
– Ну что, накурился? – протянув Рязанову руку, издевательски спросил корешок, все это время только и дожидавшийся подходящего момента, чтобы упрекнуть соучастника в провале из-за его легкомыслия операции по вызволению коптера из лап коварной сосны.
– Йе-е-е-е-еп, ну вот ток щас не души, умоляю! – прикрикнул на приятеля Родион, горделиво не приняв поданную руку и с трудом поднявшись на ноги самостоятельно. – И так в говне по уши, а тут еще душноту твою выслушивать! Я ваще не из-за этого упал, йеп!
– Ты перестанешь называть душнотой всю ту неприятную правду, которая тебе так сильно не нравится, и которую тебе так сильно не хотелось бы слышать?
– Йе-е-е-е-еп, еще и штаны порвал к тому же! – осматривая повреждения, оставила без ответа адресованный ей вопрос жертва гравитации. – Штаны за сорок «гхривень», йеп!
– Я так понимаю, ты теперь больше никуда не полезешь во второй раз?
– Какой лезть, дура, йеп? Нет оф кос. Ты меня видел? Я еле на ногах стою.
– А как же коптер, который надо было как можно скорее снять всего минуту назад?
– Да ваще срать