И заблестит в грязи алмаз. Илья Игоревич Иващенко
почему нет? Ну хотя бы попробовать. Чем мы рискуем? – не терял веры в свою великую затею Сапог. – Не, ну если, конечно, у тебя есть варианты получше, то я слушаю.
– Йе-е-еп, и во что я ток ввязываюсь… – недовольно проворчал сдавшийся Родион, развернувшись и вяло заковыляв по направлению к автомобилю на другом краю лужайки.
Спустя десять минут и десять литров вылившихся на них с неба осадков отчаявшиеся партнеры по несчастью, осуществив все необходимые подготовительные работы, занялись непосредственным претворением в жизнь смелого предложения Сапожникова. Подъехав к сосне со стороны ее естественного наклона и через боль заставив себя повторно взобраться на нижние ветви, Амадеевич обвязал тросом ствол на, как друзьям показалось, достаточной высоте где-то около трех метров и зацепил другой его конец за вкрученный через отверстие в переднем бампере рым-болт. Сев за руль, он включил заднюю передачу и стал осторожно сдавать назад, постепенно увеличивая натяжение зацепленного им под острым углом троса.
Когда трос движением машины назад был растянут на всю его длину и выпрямился в туго натянутую струну, Радик деликатно подбавил газу. К великому изумлению Энвидия и совершенно неудивительно для любого здравомыслящего адекватного человека, упрямое и непокорное древо, ничуть не желавшее быть покоренным в том числе и в горизонтальной плоскости, едва поддалось внешнему воздействию 306 лошадиных сил и накренилось вбок лишь на смешные пару-тройку градусов, а совершенно не предназначенный для укрощения строптивой сосны автомобиль, встретив ее остервенелое сопротивление, от бессилия встал на месте и беспомощно забуксовал, разводя колесами грязь на промоченной дождем земле.
– Ну я ж тебе говорил, йеп! – через опущенное стекло прокричал несостоявшийся не только покоритель, но теперь еще и укротитель неподатливой сосны. – Это ю́злес, йеп!
– Давай еще чуток газку, оно уже поддается потихоньку! – обманывая самого себя, попытался оправдать свою безнадежную задумку и придать подельнику мотивации Сапог.
Не питая каких-либо надежд, Родион послушно надавил на педаль газа чуть сильнее прежнего. Вопреки его пессимистичным ожиданиям (да и здравому смыслу), это действие все-таки принесло свои скромные плоды: запутавшийся в ветках пепелац слегка сдвинулся со своей мертвой точки и наклонился в сторону выхода из томительного древесного плена. Тут же заметивший это и отчетливо почуявший близость успеха Энвидий, цепляясь за шанс, обрадованно подлетел к сообщнику, который с водительского места, не веря своим глазам, тоже засвидетельствовал явный прогресс в их операции по освобождению квадрокоптера:
– Во-во, не отпускай газ! Еще чуть прибавить можешь? Ща я его сбить попытаюсь!
– Че, йеп?! Какой на хер сбить?! – сквозь рев двигателя возопил Радик. – А если…
Сапожникову, впрочем, уже было абсолютно плевать, что могло произойти в любых приходивших ему на ум мрачных сценариях «а если». Он видел перед собой цель и не видел никаких препятствий. Равным образом