Натальная карта. Мари Милас
кивает, изучая меня взглядом.
– Хорошо. – Между нами повисает тишина. – Я давлю на тебя? Ты же знаешь, что можешь отказаться, если не хочешь?
Я вздыхаю, откладывая проклятый проект, на котором все равно не могу сконцентрироваться.
– Да, Леви, я знаю, что могу отказаться. – Однако если я откажусь, то подведу его. Но и если не соглашусь, то тоже подведу.
Мой план состоял в том, чтобы люди в принципе не видели во мне надежного человека.
Это работало достаточно просто: чем больше ты лажаешь по мелочам, тем меньше вероятность, что тебе доверят что-то глобальное. Но видимо, с Леви все произошло наоборот. Несмотря на то, что за все время моей работы я вел множество крупных проектов, в них все равно были недочеты. Либо же они не были сданы в установленный срок. Зачастую я специально делал промахи в расчетах, чтобы Леви понимал, что перед ним ненадежный человек, лишенный стабильности и порядка.
– Повторюсь, я уверен в тебе. Просто пойми, чего ты хочешь, и прими верное решение. – Леви уходит, давая понять, что моя ложь была провальной.
Чего я хочу? Я хочу, чтобы мой ребенок был счастлив. Чтобы Хоуп не жила с отцом, который не может справиться с грузом на своих плечах. Чтобы она не видела слабость и ничтожность в моих глазах. Чтобы ей не пришлось остаться с тем, с чем остался я, когда мой отец решил, что жизнь слишком тяжела для него.
Но также, мне хочется, чтобы Хоуп гордилась мной, когда вырастет, а не думала, что ее папа всю жизнь боялся ответственности, раз ничего не достиг. Я должен быть для нее примером лучших качеств в мужчине, потому что не дай бог она выберет себе в мужья какого-нибудь дурака.
Типа меня.
Я дал себе слово никогда не подводить ее, всегда быть рядом, являться силой, на которую она всегда может рассчитывать.
Вибрация телефона заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.
– Слушаю, – рассеянно отвечаю на звонок.
– Мистер Фриман. – Этот голос и его тональность начинают действовать мне на нервы, потому что я могу предсказать следующие слова. – У Хоуп сегодня не самый удачный день, вам нужно ее забрать.
Дыши, просто дыши и постарайся не наводить порчу.
— Что случилось? – На этих словах, я уже выхожу из кабинета.
Табличка «Пообедаем? Я всегда свободен», которую я прикрепил к себе на дверь, падает от яростного хлопка.
– Она отказывается переодевать мокрые штаны, потому что юбка зеленого цвета ей не нравится.
Они издеваются надо мной?
Я поднимаю табличку и прикрепляю обратно.
– В ее вещах есть желтые лосины, она любит их, – отвечаю я, но тут до меня доходит… – Почему ее штаны мокрые?
Я даже останавливаюсь, как вкопанный, посреди офиса.
– Видимо, она заигралась и не успела…
– Я скоро буду.
Сбрасываю трубку, делая глубокий вдох, достойный лучшей практики йоги.
Осенью Хоуп будет четыре года, и я не могу даже вспомнить, когда она последний раз не успевала или отказывалась идти в туалет. Этот ребенок с полутора лет снимал свои штаны посреди комнаты и бежал