Под новогодней елкой – старая любовь. Елена Эйхен
я выглянула на улицу. Напротив нашего дома стоял еще один – такой же серый и тоскливый, но немного ниже, всего в пять этажей. Свет горел лишь в одном окне, и это показалось странным. Еще не пробило и девяти – слишком рано укладываться спать. Но больше всего удивило другое: во дворе горел только один фонарь. Тот самый, под которым мы недавно встретились с Эдом. Холодный свет мигал неравномерно, так и норовил погаснуть. Остальные не работали вовсе.
Не было и привычных для декабря праздничных огней. Никто не потрудился установить елку или хотя бы украсить ту малышку, что давно выросла во дворе. Конечно, до Нового года еще оставалось время, но в моем детстве дворы здесь наряжали заранее – за полтора, а то и за два месяца. Это всегда оживляло серые зимние вечера и поднимало настроение. Сейчас же казалось, что город потерял ту искру, которая когда-то грела его в долгий холодный сезон.
Внезапно я задумалась о том, нарядила ли елку тетя, но быстро отогнала эти мысли. Ехать к ней я все равно не собиралась. Все у нас в семье упрямцы, и я не исключение.
Когда глаза начали слипаться, я отправилась в постель. Пролистала ленты социальных сетей, пока, задремав, не уронила телефон себе прямо на нос. На этом мое бодрствование закончилось – я отложила телефон в сторону и легла спать.
Посреди ночи меня разбудил резкий грохот. Вздрогнув, я быстро встала с кровати. Сердце заколотилось. Даже не задумываясь о том, как я выгляжу, я выскочила из спальни.
– Что за черт? – пробормотала я, оглядываясь по сторонам.
Остановившись посреди коридора, я прислушалась. Снова резкий звук – на этот раз чуть тише, но все равно нервирующий. Звук доносился снаружи, из подъезда. Осторожно приблизившись к глазку, я заглянула в него и замерла.
Эд.
Он стоял у своей двери. В руках у него… какая-то коробка. Затем он поставил ее на пол, открыл и вытащил что-то длинное, похожее на провод. Новогодняя гирлянда! С яростным энтузиазмом он начал ее распутывать, явно запутавшись в проводах. Периодически он тянул за собой длинные шнуры, дергал их, что-то сердито сжимая в кулаке. В другой руке он держал молоток.
Я невольно улыбнулась, наблюдая за этим абсурдным зрелищем. Эд выглядел абсолютно поглощенным процессом, как будто гирлянды были вопросом жизни и смерти. Он всегда таким был: если что-то увлекало, то он забывал обо всем остальном.
И тут я поймала себя на мысли: «А зачем я вообще за ним наблюдаю?»
Между тем он резко дернул за провод, и гирлянда рухнула на пол с громким звуком. Внезапно Эд замер и обернулся, посмотрел… прямо в глазок.
Я вздрогнула, застигнутая врасплох. Он прищурился, явно что-то подозревая.
– Вот же! – прошептала я, отступая от двери.
Но было уже поздно. Эд понял, что я смотрю.
Я открыла дверь.
– Ты что, с ума сошел? – вырвалось у меня. – Не мог дождаться утра, чтобы гирлянды повесить?
Эд выглядел слегка растерянным. Его рот чуть приоткрылся, словно он собирался что-то ответить, но тут я,