Тайный сообщник. Брэм Стокер
жизненные возможности открывает подобная двойственность.
– Это позволяет ему прожить вдвое дольше, чем живут остальные люди, – заметил я.
– Которому из двоих?
– Обоим. Ведь они партнеры, и ни один из них не смог бы вести дела без второго. Более того, если один переживет другого, это станет катастрофой для обоих.
Она немного помолчала, потом воскликнула:
– Не знаю… мне бы хотелось, чтобы он пережил!
– Могу я узнать, кто именно?
– Если вы сами не догадываетесь, то не стоит и говорить.
– Я знаю женское сердце. Вы всегда предпочитаете другого.
Она снова остановилась и огляделась по сторонам.
– Моего мужа нет поблизости, и я могу вам признаться. Я влюбилась в него!
– Несчастная! Он же напрочь лишен страстей, – бросил я.
– Именно поэтому я его и обожаю. Думаете, женщина с таким прошлым, как у меня, не знает, что страсти других невыносимы? Актрисы, бедняжки, не терпят ничьей любви, кроме своей собственной; они не могут позволить себе роскошь испытывать взаимные чувства. Доказательство тому – мой брак: такой красивый, счастливый союз, как наш, губителен для актрисы. Знаете, что снедало мой ум вчера вечером, все то время, пока мистер Водри зачитывал те чудесные монологи? Безумное желание увидеть их автора!
И, словно пытаясь скрыть смущение, Бланш Эдни двинулась вперед походкой, исполненной драматизма.
– Мы это как-нибудь устроим, – пообещал я. – Мне самому хочется еще разок взглянуть на него. Однако не забывайте, пожалуйста, что я уже два дня жду подробностей, которые подтвердили бы ваш весьма интригующий и правдоподобный набросок личной жизни лорда Меллифонта.
– О, лорд Меллифонт меня нисколько не интересует.
– Еще вчера интересовал, – напомнил я.
– Да, но это было до того, как я влюбилась. Ваша история вытеснила его из моих мыслей.
– Не заставляйте меня пожалеть, что я вам ее рассказал. Ну же, – умолял я ее, – если вы не объясните мне, как вам в голову пришла эта идея, я сочту, что вы ее просто выдумали.
– Дайте припомнить… а пока прогуляемся вон по тому бархатистому склону.
Мы стояли у входа в очаровательную извилистую долину, плоское дно которой образовывало русло ручья, ровно стремившего вдаль свои воды. Мы вступили в нее, и мягкая тропинка, огибавшая прозрачный поток, стала увлекать нас все дальше и дальше; я ждал, когда моя спутница поделится воспоминанием, как вдруг за поворотом мы увидели леди Меллифонт, шагавшую нам навстречу. Она шла одна, под куполом зонтика, цепляясь черным шлейфом за дерн, и являла собой зрелище, довольно редкое на этих извилистых тропах. Обычно она прогуливалась в сопровождении лакея, чинно следовавшего позади нее в ливрее, на которую удивленно засматривался местный простой люд. Увидев нас, она покраснела, как если бы ее присутствие в этом месте требовало объяснений, рассмеялась без повода и сказала, что всего лишь вышла пройтись для моциона. Мы немного постояли, обмениваясь банальностями, а затем она призналась, что рассчитывала найти здесь своего мужа.
– Он