Апейрогон. Мертвое море. Колум Маккэнн
парили и поднимались на неких восходящих ветрах поколений. Под ними дети рожали детей.
Дом рос, шаткий, обшитый листами, обставленный подпорками, клетки рискованно стояли наверху.
В шестидесятых и семидесятых годах Хассан зарабатывал на жизнь разведением таких птиц, но несколько раз ему пришлось заплатить штрафы за клетки на крыше дома. У него не было на них разрешения. Но каждый раз, когда он подавал заявление на получение такого разрешения, ему отказывали. Штрафы все росли и росли, пока, наконец, ему не пришлось продать соколов на аукционе. С последним птенцом Хассан расстался в восьмидесятых годах, когда был уже стариком и понимал, что вернуться в свой дом в Иерусалиме ему не суждено. Замки и ключи он оставил у себя.
Он использовал вырученные деньги для покупки большого каменного дома в деревне Асира-эль-Шамалия возле верблюжатника, но вскоре после переезда скончался.
Птиц отправили на экспорт в Абу-Даби, где за их птенцов был назначен увесистый ценник, достигавший под час сотен тысяч долларов: не только за красоту, но и за уникальность их истории. Птенцов с больной осторожностью скрещивали с другими призерами. Клобучки [38] для них были сделаны из спрессованного золота и драгоценных камней.
249
Шейх из Абу-Даби, который владеет самыми известными птенцами соколов-сапсанов, называет их «птицами скорби». Их сфотографировали в две тысячи двенадцатом году для обложки каталога современного Соколиного госпиталя Абу-Даби на улице Свейхан.
250
Одна из наиболее сложных операций в Соколином госпитале – починка сломанных перьев. На первом этаже рядом с операционной находится кондиционируемая комната со стеллажами соколиных перьев любых форм и окраса.
Перья аккуратно сшиваются и приклеиваются к телу раненой птицы.
После операции их новая траектория полета фиксируется на камеру и переносится в компьютерную программу. Затем в новые перья вносятся дополнительные изменения, чтобы придать птице идеальную обтекаемость для полета.
251
Один из наиболее востребованных клобучечных мастеров в мире – Мона Аккилах Саккаф – работает в пыльной кладовке на окраине Лос-Анджелеса. Она использует кожу бизона на травяном откорме и нитку с иголкой, никакого клея. Орнамент клобучка в основе своей персидский, но, помимо этого, она включает и художественные элементы коренных американцев, особенно что касается работы над стяжками и подбора цветовой гаммы, – в основном рисунки команчей. Кроме клобучков в амуницию входят должики, опутенки, манжеты и перчатки.
Ей часто привозят соколов на частных самолетах из Ближнего Востока. На изготовление одного клобучка Саккаф может понадобиться до двух недель, в зависимости от того, какие драгоценные камни она собирается использовать и какую отделку: сусальное золото или серебряные нити.
В доме в Санта-Монике, где она проживает с мужем-чилийцем и сыном Камилем, Мона построила огромный
Колпачок, который надевают на голову ловчим птицам.