Главная роль. Татьяна Успенская
не доверяю, два. Тронешь его сам или кого-то наймёшь, чтобы тронуть, тебя в живых не будет, три. Моё слово знаешь. Тебя назначаю его охранником и, если хоть волос из его кудрявой шевелюры упадёт, без жалости порешу, ясно?
– Ясно, Варька. Только ты мне ещё ответишь за этого прынца. Где выкопала?
Варвара грудью пошла на него.
– Ты с кем это разговариваешь, гниль подзаборная, мать твою? – Мужик попятился. – Я тебе отвечу? Или ты мне ответишь? – Она со всего маху влепила ему пощёчину. – Это тебя я выкопала оттуда же, откуда сама вылезла: из выгребной ямы. А его мне Бог послал. Слыхал про такое? Из полюбовников тебя выброшу и растопчу. Я дала тебе бабки, квартиру, фазенду и тачку! Мало дала? По морям с тобой каталась? Запомни, рука у меня длинная – достану со дна морского. Выбираешь: мы с тобой, как было, спим вместе, а с него ты пылинки сдуваешь, или выметайся на просторы родины, а всю твою недвижимость я конфискую.
– Да я тебя…
Она засмеялась.
– Ну и что ты меня? Пришьёшь? И с чем останешься, мать твою? Думаешь, новому начальнику понадобишься? Новая метла чисто метёт. Не только бабу потеряешь, но и всё, что с её подачи имеешь. Своих извилин не прочертил, пользуйся, пока я добрая. И ненавидеть его не смей. Полюби, как себя. Ясно? Прочь пошёл! Впрочем, постой-ка, что ещё скажу. У тебя есть жена и две девчонки, так или нет? Как я к ним отношусь, а? Сыты, одеты, по курортам катаются, так или нет? Давай сыграем в такую игру. Я тоже, пожалуй, выйду замуж. Не дрыгайся, фиктивно. Сравняюсь положением с тобой. И получу кучу выгод: передо мной откроются двери, пока закрытые. Одно дело – одинокая баба, другое – баба при культурном мужике. Сечёшь? Размахнёмся. Запущу я законного мужа в правительственные учреждения! – Она хохотнула.
– Этого в мужья возьмёшь?
– Ещё кто кого возьмёт, дурак! А теперь пошёл прочь! И запомни про пылинки. Сдувай и благодари Бога, что допустили тебя до высокой персоны.
Алесь как застыл при виде мужика, так и стоит.
А Варвара уже снова кричит по телефону, каждое слово пересыпая матом, на него не обращая никакого внимания.
И под её криком и матом он постепенно приходит в себя.
Окно – во всю стену, залеплено снегом.
Ледяная избушка, грубая баба, уголовный мир – третья его жизнь?
И вдруг голос Лизы:
«Как бронзовой золой жаровень,
жуками сыплет сонный сад.
Со мной, с моей свечою вровень
миры расцветшие висят…»[1],
«…в нас вошла слепая радость,
и сердца отяжелели…»[2].
Алесь ворвался в паузу:
– Как вас по батюшке?
– Чего?!
– Как вашего отца звали?
Варвара, не понимая, таращится из своего крашеного перманента.
– А тебе зачем понадобился мой производитель, мой спермодонор?
– Вы взяли меня на работу, так? Моего отца Леонидом зовут, значит, я – Алесь Леонидович.
– По отчеству будешь меня величать? Тогда зови Цыгановна. Мать сказала: с цыганом меня приспала.
– А по
Борис Пастернак.
Николай Гумилёв.