Железо и вера. Alex Coder
пустоши, ее города превратились в рушащиеся руины, преследуемые призраками павших. Дни были беспощадным шквалом жестоких стычек и отчаянных оборонительных действий, постоянной борьбой с превосходящими силами, изнурительной войной, которая подрывала моральный дух даже самых закаленных ветеранов. Ночи, хотя и предлагали передышку от беспощадных сражений, были наполнены другим видом ужаса, всепроникающим чувством страха, которое тяжело висело в воздухе, леденящим предчувствием ужасов, которые еще должны были произойти. Однако даже среди постоянной угрозы нападения, постоянно нависшей тени смерти, были краткие передышки, мимолетные моменты затишья между бурями насилия, драгоценные островки спокойствия, которые казались такими же хрупкими и неземными, как крыло бабочки.
Именно в эти тихие часы, в безмолвной тишине разрушенных городских пейзажей, среди скелетных остатков разбомбленных жилых блоков и разрушенных феррокритовых укреплений, сестра Амара и солдат Кель обнаружили, что их тянет друг к другу, их связь углублялась с каждым украденным моментом совместного одиночества. Они искали утешения в общей тишине, убежища от какофонии войны, убежища, где они могли бы сбросить маски, которые они носили для мира, и просто быть вместе. В мерцающем свете умирающих пожаров, среди шепчущих теней, они нашли убежище от ужасов, которые их окружали, место, где они могли воссоединиться со своей общей человечностью, место, где жесткие доктрины Империума, казалось, теряли свою удушающую хватку.
Иногда они просто сидели в дружеской тишине, наблюдая, как тлеют и гаснут угли, тишину нарушал только треск пламени и тихий вздох ветра, змеящегося по руинам. В такие моменты слова казались излишними, их общее молчание говорило красноречивее слов о взаимопонимании, которое расцвело между ними, безмолвная симфония общего опыта, невысказанных эмоций, свидетельство глубокой связи, которая возникла между двумя душами из совершенно разных миров. Они находили утешение в присутствии друг друга, чувство мира, которое превосходило ужасы войны, хрупкое, драгоценное чувство принадлежности к галактике, которая, казалось, была полна решимости разорвать их на части.
В других случаях они говорили, их голоса звучали тихим шепотом на фоне разрушенного города, их слова ткали гобелен общих воспоминаний, потерянных мечтаний и возрожденных надежд. Амара, отбросив стоицизм Адепта Сороритас, говорила о тихих моментах красоты, которые она находила среди запустения, о нежных полевых цветах, которые осмеливались цвести среди обломков, о стойкости человеческого духа перед лицом непреодолимых невзгод. Кель, на мгновение забыв о своем цинизме, делился историями о своем детстве на Веридиан Прайм, рисуя яркие картины мира, теперь потерянного, мира зеленых полей и залитых солнцем небес, мира, где смех и любовь когда-то разносились по воздуху.
В эти украденные моменты они позволили себе быть уязвимыми, сбросить бремя своих ролей, соединиться друг с другом на более глубоком,