Корона и тьма. Михаил Шварц
руках, если он научится её контролировать.
За окнами замка громыхнуло, и порыв ветра ударил в массивные створки, заставляя их содрогнуться. Небо заволокли тяжёлые тучи, и в них уже слышались первые раскаты грозы. Атмосфера наполнилась напряжением, как будто сама природа отозвалась на слова тирана.
– Война на пороге, – повторил Годрик, его голос звучал громче, перекрывая эхом раскаты грома. – Корвин не знает ни чести, ни порядка. Он ведёт за собой стаю зверей, не войско. Если он одержит победу, этот мир погрузится в хаос, в котором не останется места ни для тебя, ни для меня.
Эндориан молчал, но его лицо оставалось непроницаемым. Он изучал Годрика, как охотник изучает хищника перед решающим ударом.
– Ты не отвечаешь, – произнёс Годрик, подойдя ближе, его плащ из пурпурного бархата с золотой оторочкой скользнул по мраморному полу. – Но ты должен понять: если ты станешь моим оружием, я дам тебе власть, которую ты даже не мог представить. Ты будешь вершить судьбы народов, станешь моим голосом, моим мечом.
Годрик поднял руку, жестом указав на гобелен, на котором была изображена его победа над предыдущими врагами.
– Это то, что я создал. Мой мир, моя империя. И никто, даже мой брат, не заберёт это у меня.
Эндориан поднял голову, его глаза вспыхнули скрытой энергией.
– Мир, построенный на страхе, не может быть прочным, – сказал он тихо, но его слова прозвучали, как удар молнии. – Вы строите свои стены из костей, а трон – из крови. Но что останется, когда ваша власть рухнет?
Годрик нахмурился, но не ответил сразу. Его лицо стало жёстким, как будто эти слова попали в самое сердце. Он наклонился ближе, его голос стал низким и угрожающим.
– Моё правление не рухнет. Пока у меня есть такие, как ты, я буду непобедим.
Эндориан сделал шаг назад, избегая давления, которое исходило от короля. Его рука машинально коснулась эфеса меча, и в этом жесте чувствовалась скрытая угроза.
– Ваше величество предлагает мне силу, – сказал он, его голос был ровным, почти ледяным. – Но я видел, что происходит с теми, кто принимает её. Они становятся марионетками. Вы не ищете союзников. Вы ищете новых рабов.
Тишина, последовавшая за этими словами, казалась оглушающей. Даже гром за окнами утих, словно мир замер в ожидании.
Годрик ухмыльнулся, но его глаза оставались холодными.
– Ты ошибаешься, рыцарь. Я не предлагаю рабство. Я предлагаю свободу – свободу творить историю, которую никто не осмелится забыть.
Эндориан отвернулся к окну. Дождь уже лил стеной, а молнии разрезали тьму ночи. Он знал, что впереди его ждёт нечто большее, чем просто выбор. Это было испытание – не только его силы, но и его веры в себя.
– Ваш брат – такой же тиран, как и вы, – наконец сказал он, обернувшись. – Но я не собираюсь быть пешкой ни в вашей игре, ни в его.
Годрик посмотрел на него долго, его взгляд стал ещё более ледяным.
– Тогда я дам тебе время подумать, – произнёс он, возвращаясь к трону. – Когда начнётся