Воспоминания. Победы и страсти, ошибки и поражения великосветской львицы, приближенной к европейским монархам в канун Первой мировой войны. Княгиня Дэйзи фон Плесс
эти строки моей кузины Маргарет Сэквилл лучше, чем все, что я читала, отражают представления ребенка о жизни. «Взросление» должно открывать волшебные двери; оно служит началом многих чудесных и бесконечных путешествий, знакомством с музыкой смеха, танцев и песен. На своем пути мы должны встречать только галантных рыцарей и несравненных дам, и все, кого мы любим, непременно становятся королевами и королями; возможно, в некотором смысле все это с нами и происходит, правда, не совсем так, как нам представлялось в детстве.
Моя мать, миссис Корнуоллис-Уэст, была одной из самых красивых женщин своего времени. Обеих своих дочерей она считала дурнушками; наверное, мы и были дурнушками – по сравнению с ней. Мои гувернантки и няни всегда внушали мне, как я уродлива; у меня слишком маленькие уши, слишком большой рот и слишком вздернутый нос. Для исправления этих недостатков они постоянно тянули меня за уши, чтобы те стали больше, и щипали меня за нос, надеясь сделать его орлиным. Наверное, из-за них я стала подозревать, что красота – это проклятие; судя по всему, со временем мои детские впечатления не сильно изменились. Упреки относительно моей внешности – единственные темные пятна на радостном времени моего лучезарного детства. Мало кому довелось расти в такой счастливой, свободной и радостной обстановке, как моему брату Джорджу, моей сестре Шиле и мне. Наше детство прошло в романтическом замке Ритин на севере Уэльса и в изысканном, красивом замке Ньюлендс в Гемпшире. Впрочем, мои воспоминания хранят и несколько ужасных моментов. Я не любила, когда меня называли уродиной; никто этого не любит, даже мальчики – и даже мужчины, как я выяснила позже.
Наверное, лучше сказать несколько слов о наших предках, чтобы объяснить, кто мы. Не стану слишком глубоко вдаваться в подробности генеалогии, в которой в любом случае не слишком разбираюсь. Позже, когда я стала немецкой княгиней и должна была точно помнить, какие именно узы родства соединяют членов всех двадцати с лишним правящих германских домов и как всех рассаживать за ужином, мое незнание стало серьезным препятствием. Кроме того, майор Чепмен-Хьюстон в своем вступительном слове уже объяснил все, что необходимо. Мы решили, что лучше всего поместить объяснения там, потому что никто и никогда не читает вступлений, хотя я вполне уверена, что вступительное слово к моей книге написано хорошо. Единственный предок, к которому я в детстве питала личный интерес, – Томас, второй барон Уэст. Как говорят, в битве при Креси он подобрал корону французского короля и вручил ее Черному принцу, вежливо сказав: «Jour de ma Vie»[1], что стало нашим фамильным девизом.
Говорят, все писатели тщеславны; возможно, так и есть, но я – писатель неопытный; я не получила образования в подлинном смысле слова и не владею искусством подбирать слова, которые отлично сочетаются друг с другом. Допускаю, что критикам не понравится мой стиль, хотя я очень надеюсь, что они и все, кто читает эту книгу, полюбят меня и снисходительно отнесутся к моим литературным – и всем прочим – недостаткам. Кроме того, нельзя забывать, что дневники свои я почти всегда вела в спешке и часто писала в поездах или такой же неудобной обстановке, особенно во время войны.
Джордж,
День моей жизни (