.
боком ко мне сидел толстый человек в черной рясе. На голове блестела тщательно выбритая макушка, на довольном раскрасневшемся лице виднелись капли пота. Он как раз заканчивал наполнять высокую кружку вином, поставил кувшин обратно на стол. Напротив него за столом сидели староста и Арата. Первый выглядел испуганным, на лице второго застыла смесь из брезгливости и недовольства. Перед ними также стояли кружки, но было заметно, что к ним даже не прикасались. Монах развернулся всем корпусом, не выпуская вина из рук. Несколько алых капель покатились по золотому солнцу на груди. Толстое лицо расплылось в улыбке, он мелко закивал, сказал высоким голосом:
– Ну что же вы так сразу? Может, и не серв, мало ли по дорогам ходит… этих… героев, ха-ха-ха! – он рассмеялся громко и заразительно, указал розовой ладонью на лавку возле себя. – Тут староста и… ха-ха-ха!.. бравый Арата рассказали, как ты помог отбиться от шайки разбойников. Если хоть часть из этого правда, то какой же ты серв, а?
Краем глаза я заметил, как Арата скривился, ухватил кружку, заливая вином готовые сорваться слова. Мне монах тоже сразу не понравился. Весь какой-то слишком румяный, слишком громкий, слишком довольный… Все слишком. А учитывая, как на его присутствие реагировали остальные…
– Никак не могу ответить, брат Илион, говорят, на меня в лесу медведь напал, и все, что случилось до того, как отрезало. – Я по-простому пожал плечами. – Может, и серв, ведь не зря меня господин староста на конюшню отправил, у него опыт, глаз наметан…
Я увидел, как побледнел староста, как заиграл желваками Арата, и поспешил заткнуться. Кто бы ни был этот Илион, но язык стоит держать за зубами, пока не ясна расстановка сил. Монах слушал меня, улыбаясь и размеренно кивая, но словно интересуясь не словами, а тоном, мимикой, движениями.
– С господином старостой мы уже поговорили, не беспокойся. Я вообще много чего знаю. Например, что недалеко отсюда как раз в тот день, как тебя нашли, банда напала на сборщика налогов. Охрана сумела отбиться, грабители полегли все, кроме одного, которому удалось скрыться в лесу, но досталось ему хорошо, еле ноги унес. Ничего не припоминаешь, Петр?
Голос его становился все тише, в нем нарастала угроза, а от веселости не осталось и следа, он весь подался вперед, лицо стало хищным, а пальцы на краю стола сжались и стали похожи на когти большой хищной птицы.
– Я Петер, брат Илион… – автоматически поправил я. Он поперхнулся, выпрямился, моргая быстро-быстро, потом рассмеялся, возвращаясь к роли румяного добряка.
– Петр, Петер, какая разница? Ладно, пока свободен. Только далеко не уходи, тебе приказано явиться к епископу в Увлард, завтра утром отправитесь. – Он отвернулся, показывая, что я могу идти. Стражник подтолкнул меня к двери, когда монах вдруг повернулся и сказал со смехом: – Интересно, кто же придумал про медведя? Ведь никакого медведя… ха-ха-ха!.. не было!
На меня словно вылили ведро ледяной воды. Я вышел, ничего не видя и не замечая. Медведь был, это подтвердят тащившие меня