Было это в Русской Америке. Вадим А. Силантьев
Впрочем, иногда откликаясь на слёзные просьбы, лечит соплеменников; тех которых не в силах исцелить поселковые знахарки; или предсказывает судьбы. Местные инородцы зовут её – Упрямой, относятся с почтением.
– Бабушка, угостись хлебушком. —Буза достал из походной сумки остатки хлеба.
Та приняла угощение, улыбнулась, съела несколько крошек и убрала краюшку в корзинку.
– Пойду.
Приятели с уважением закивали, прощаясь с легендарной туземкой. Она снова тепло улыбнулась и заковыляла прочь.
– Постой, бабушка! —окликнул Упрямую сибирский дворянин. Он подбежал к старой и протянул ей тушки двух казарок.– Возьми.
Алеутка взяла только одного гуся.
– Мне хватит. —мягко произнесла сгорбленная старушка.– …У тебя очень хороший друг. Верный…
________________________________
Комментарии:
* крыжовник на Уналашке не росс и алеуты не имели представление, что это.
……………………………..
– (эпизод четвёртый) Индеец Педро-
*****
Часто, услышав либо прочитав краткое жизнеописание какого-то человека, мы думаем: «Интересная у него была жизнь, прямо приключенческая!» Однако заблуждаемся мы – жизнь того человека была весьма похожа на нашу с вами: много ожиданий, немало разочарований и редкие удачи… Не следует забывать, что и короли, случается, плачут. Кстати, некоторые из тех венценосных помазанников божьих вообще закончили трагически. Жизнь земная – жёсткая штука.
– I —
КОНЕЦ МАЯ 1833г. Индеец Педро Мартинес скакал на старом, рослом лошаке* на северо-восток. Левая рука перевязана. Перед ним, на шее дряхлеющего скакуна, сидел восьмилетний мальчик олони**. Отец его бежал рядом, держась за стремя. Троица в типичных одеждах индейцев католических миссий – просторные рубахи и штаны, сильно застиранные, серо-белого цвета. Дорога, практически тропа, петляет по горному лесу, почти вплотную подступающему к ней. Частенько она проходит по краям глубоких ущелий.
Краснокожие путники уходили из миссии Сан-Франциско, где взбунтовались индейцы. Восставшие убили трёх самых жестоких солдат-охранников и одного священника, на порядок превосходившего казненных вояк жестокостью и строгостью. Остальных: девять солдат и четверых священников закрыли в карцере.
Педро, не участвовавший в этом избиении бледнолицых, исходя из своего жизненного опыта, так сказал предводителю бунтовщиков:
– Заварил ты кашу, брат Барталоме. Испанцы не простят тебе смерть своих сородичей. Забирай с собой только самых надёжных людей и бегите в горы. Чем меньше людей, тем их труднее выследить.
– А как же остальные? —воззрился на него лидер бунтовщиков (он был лет на пять моложе Мартинеса и относился к нему с искренним уважением).
– Что остальные? Так же пусть делятся на малочисленные команды и уходят. Скорее всего, больше половины останется в миссии. Когда придут каратели, они вас назовут,