Вихрь переправ: 3. С собой проститься придётся. Ольга Васильевна Ярмакова
Матфей расслышал отчётливый треск зеркала, за которым томился двойник. Это было так странно: рёв урагана, сминавшего и трепавшего тело, как безвольную куклу, бил по ушам – тут себя-то не услышишь, а вот как пошла трещинами аспидная гладь зеркального потусторонья – так, пожалуйста, во всех подробностях. Победный возглас людина не то чтобы оглушил, сотряс Матфея изнутри, до чудовищной жути.
Самое скверное последовало после.
Видение окружающего его мира и все ощущения резко принялись сужаться, а сам Матфей будто погружаться внутри себя же, как если бы его вдруг с силой бросили в тёмный чулан. Вскоре вокруг и была тьма, жидкая, вязкая и гнетуще бездушная. Кажется, единственным дозволенным ощущением ему оставили холод, пронизывавший разум, ведь тела он лишился. И всё же руки и ноги были при нём, ими он нащупал стеклянную стену, за которой в маленьком круглом окошке он мог подглядывать то, что происходило наяву.
Эта метаморфоза так напугала его, что он принялся колотить руками и ногами по стеклу: движения выходили замедленными и смазанными, а удары хлипкими и беззвучными. Никаких трещин, даже намёка на их образование на зеркальной поверхности. Как же тогда антиподу удалось её разбить?
«Угомонись, копия, – раздалось вокруг него утробным эхом. – Всё же честно. Я тебе вон сколько раз помогал: и на озере, и в доме вурдалака спас. Без меня ни ты, ни твои дружки бы не протянули так долго. Теперь моя очередь рулить, а твоя – смотреть в замочную скважину. Пардон, в зеркальную. Имей совесть. Даже у демонов она имеется».
На последней фразе жидкая тьма пошла крупной рябью и волновой дрожью.
«Это моё тело! Моё! Не смей так поступать со мной!».
«А ты думаешь, у меня прежде не было телесной оболочки? – вдруг с мрачной злобностью изрекла темнота. – Миллионы лет назад я щеголял по вселенной в таком ослепительном наряде, что тебе и не вообразить, копия. Твоя шкурка – лишь жалкий отголосок того великолепия, коим я был наделён… Но что ворошить ушедшее. Твоё тело мне вполне подходит, немного внешней коррекции и никто ничего не заметит. Так-то».
« Не выйдет! Я всё сделаю, чтобы у тебя ничего не вышло! Я верну себе своё!».
Но тьма ничем не отозвалась, будто он уже канул в её глубинах, прочно увязнув за чёрным зеркалом на веки веков.
И всё ж Матфею удалось отыскать на бесконечно протяжённой вширь и в высоту стене крохотную, едва приметную трещинку.
Это произошло как раз в тот момент, когда переправа завершилась, и все вокруг очухивались после посадки. Матфей устремил всё своё сознание тонким искрящимся лучиком в излучину той трещинки, воображая, что она увеличивается и разрастается в сеть кривых и глубоких расколов. И ему это удалось. Чёрное зеркало задрожало, покрываясь бегущим во все стороны узором расселин и вдруг замерев на долю мига, взорвалось, разлетевшись на миллиарды осколков. И тут же виденное вдали окошко стремительно налетело на Матфея, и в то же мгновение всё было по-прежнему. Мир снова обтекал его, а тело принадлежало ему, но где-то на