Вихрь переправ: 3. С собой проститься придётся. Ольга Васильевна Ярмакова
пронзительного взгляда филина, тот спикировал к тому моменту на ближайший холмик и внимательно слушал Матфея. – Ложки-поварёжки, остались от козы рога да ножки.
– Каннибалы, значит. Весело, ничего не скажешь, – произнёс с иронией Эрик Горденов, ситуация в его глазах обретала новый оттенок. – Твоему лектору, Маф, нужно было сразу начинать с последнего. Всего одно слово, но как заиграло! В следующий раз, прежде чем кидать нас в какие-то экзотические места, сначала ознакомься у ворона об их особенностях.
Юна Дивия хоть и слушала внимательно всё, что доносил до их маленькой аудитории Матфей, не могла оторвать взгляда от окружающего вокруг пейзажа, быстротечно погружавшегося в ночь. Тени, отбрасываемые людьми и прислужниками, а также причудливой холмистой «растительностью», разрастаясь до бесконечности, срастались друг с другом, простирая сумрачную монотонность. Особенно девушку заворожили горки: гигантские муравейники из застывшей лавы, ульи диких пчёл, застывшие кораллы – она видела чудеса в скоплении холмистого андезита. А как поглощаемые ночью краски под ногами напоследок пронзительно вспыхнули огненной охрой! Останься она в Горницах – ни за что ей не видать такого волшебства воочию, хоть сердце и истосковалось по отчему дому. Самая маленькая из их дружеского круга, наверное, единственная не смутилась от упоминания очевидной опасности, усмотрев в ней очередной этап чего-то нового, что прочитав в сотнях книг, увидеть можно лишь самому.
– Выскочка. Крух! – на замечание последовал язвительный ответ Гамаюна.
– Погоди, Фей, – окликнула всеслуха Юна; она оказалась вдруг близко, да так, что в стремительно остывающем воздухе тепло её тела ощущалось неимоверно остро – будто она простирала вокруг себя незримый шлейф жизнетворной энергии. – Зачем мы идем к этим людям, если это так опасно?
– Ну… им может быть что-то известно о таких как я, – запнувшись, выговорил он.
Ему живо вспомнилось признание подруги, невольно подслушанное в доме Миры, и сердцебиение тут же участилось, а кровь прилила к лицу – хорошо, что солнце почти скрылось, а розовато-жёлтый его хвост не способен уже был в полной мере выдать полную гамму красок, и румянец в том числе. Но глубоко внутри раздался злорадный и торжествующий смех.
«Значит, эта крошка тебе дорога, копия. Что ж, теперь и я знаю лазейку. И рычаг давления».
Нет. Он хотел прокричать вслух, но вовремя спохватился: никто не должен узнать, иначе… А что будет иначе? Матфей и сам не смог дать ответ.
– Погоди, эти каннибалы, – Эрик обратился к Лукерье Баранке, в лице которой он видел большего знатока, нежели чей-то ворон, – они могут быть приверженцами праведников или вурдалаков? Не хотелось бы сразу весь букет сюрпризов получить.
– Нет, исключено, – без тени улыбки на шутейный тон юноши ответила Лука. – Они держатся нейтралитета: не выбирай ничью сторону, если дорожись свободой. Но традиции чтят.
– Ну хоть одной проблемой меньше, – делано