Мелкотравчатая явь. Лука Птичкин
спасаюсь от индейцев. – Говорит кто-то шепотом у меня за спиной. Я в растерянности кручу головой, оглядываю все вокруг, даже включаю свет. Но никого не обнаруживаю.
Тем временем в дверь постучали еще раз. Так, будто уже собрались уходить: последний удар точно куда-то провалился, проглотил сам себя.
Я открываю дверь. Сначала я думаю, что надо мной подшутили. Улица совершенно пустынна. Напротив меня – стена другого дома, по которой ползет дикий виноград, окне дома горит свет. Виноград даже не ползет, а висит. Такое чувство, что ему вдруг стало лень ползти, и он обмяк отдохнуть.
– Здравствуй. – Говорит чей-то бас. Откуда-то прямо передо мной. Я посильнее высовываюсь из дверей, смотрю вверх (может кто-то свисает с крыши), а затем вниз, под ноги. У ног моих сидит большая черная птица, очевидно, грач.
– Здравствуй. – Наконец отвечаю я.
– Не заметил, что ли? – Спрашивает грач, как будто не спрашивает вовсе, а говорит что-то само собой разумеющееся.
– Да, пожалуй. – Чешу я затылок, – проходи.
Голос у птицы мягкий, бархатный, низкий, томный и слегка скрипящий. Такое чувство, что грач находится на склоне лет. Но я ошибся. Он влетает в мой дом с бодростью юного и садится на подлокотник дивана. Его лапы мягко цокают о лакированное дерево.
Я сажусь на диван и открываю банку пива. Ключ хлопает в пиво смачно и самозабвенно. Я отхлебываю немного и мы с ним вместе смотрим на бесстрастно мерцающее небо.
– Спасибо, что помог мне выбраться из этого ада.
– Благодари Рчедлу. – Он некоторое время молчит.
– Вокруг столько смертей, не правда ли?
Грач молча смотрит на меня. Я даже начинаю верить, что он – обычная птица. Только вот взгляд у него человеческий, а может, даже более осознанный, чем у человека.
– Нет, не правда.
Я не понимаю, что он имеет в виду.
– Как так? Ведь умерла Сайнтголга, умирает Бьюфорд. А может, уже умер.
– Вопрос уже в не в этом. А в том, будут ли они жить для тебя мертвыми.
– Конечно будут…
– Я не о том. – Как будто читает мои мысли Грач. – Не принимать смерть человека или понимать, что человек умер, но живет в твоем сердце – совершенно разные вещи.
– Ах, это… – Я делаю большой глоток. – Знаешь, это произошло и всё тут. А я живу дальше.
– Я понимаю. Но пришел я не из-за этого. Я пришел поговорить с тобой о том, что в твоей жизни не так.
– Но в моей жизни все в порядке, – начал было я. – Кроме того, что я теперь безработен и живу на пособие. А так – все в порядке.
– Я имею в виду, в Большой Реальности, не глупи. Ты сразу понял, о чем я.
А я ведь и вправду понял сразу. Я смеюсь и снова глотаю пиво, глядя на небо. Крупный метеор мелькнул где-то высоко на долю секунды и исчез бесследно. Желание я загадать не успел.
– Ладно, ты прав. Похоже, от тебя ничего не утаишь. Да и, наверное, мне незачем утаивать. Да, – киваю я, – мне кажется,