Мелкотравчатая явь. Лука Птичкин
Было еще огромное множество коверканных слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Тятенька… То ли в «Грозе» у Островского видел это слово, то ли еще где-то. Тятя – это папа. Так, или нет? Так.
«Мне нужно с кем-то поговорить», – стреляло в голове. И даже есть с кем. Проблема есть – а как говорить и что – понятия не имею. Видимо, я слишком сильно увяз в самом себе. Безнадежно тону в своем болоте все больше и больше. Не то, чтобы я не доверял своей подруге. Просто все равно то, что я хочу сказать, сказать не выйдет. Вот мои ноги все больше и больше уходят в бездонную топь. И я уже по колено. Вот я сейчас сделаю шаг – и утону еще глубже.
А схватиться не за что. Замкнутый круг. Слишком много образов, слишком мало реальности.
И что самое досадное, это еще не конец.
Хотя, я с уверенностью мог сказать, что образная реальность – тоже реальность.
Я поцеловал подругу и продолжил читать книгу, которую отложил полгода назад, летом.
* * * *
Сражение в небе застыло. То ли ветер утих, то ли на этом история кончилась: черти глумятся над луной, ангелы вконец капитулировали. Остается лежать лишь труба одного из них.
Вечер кажется мне удивительно длинным, но от этого мне только комфортнее. Превозмогая себя, поднимаю голову, гляжу на часы: с момента, как пришла Рчедла, прошло всего полчаса.
Смотрю на Рчедлу. В этот самый момент я понимаю, как хочу ее. Хочу сдернуть с нее блузку, вдохнуть запах ее тела, потереться кончиком носа от одного соска до другого, плавно, ритмично, точно я не человек, а метроном. Легонько обхватить один из них губами, прикоснуться языком, а она закроет глаза, выгнется дугой и застонет. Затем я не стану снимать с нее юбку, а…
Что-то внутри меня останавливает. И я соглашаюсь, что еще рано. Хотя, с одной стороны, вот она, дружище, лежит у тебя в постели – бери ее. Но все же я так не могу. Возможно, я сноб, зануда, но все не так. Атмосфера не для этого. Рано. И я незаметно разочаровываюсь в себе – мне как будто бы нравится, что я себя торможу и ограничиваю. Возможно, когда она шла ко мне – она знала, что что-то будет. И я так сначала думал.
Я повернулся на бок, лицом к ней и продолжил ее разглядывать. На вид ей лет двадцать. Она не красавица, но что-то в ней есть. Я имею в виду, если она чем-то берет, то далеко не красотой, хотя чисто внешне она симпатичная. Она выглядит очень нежно. Гляжу на нее – и впечатление о ней как о травянистом луге – растет. И чем больше гляжу – тем больше мысли теряют всякое значение…
Don’t pull over… This time won’t you please… Drive faster!!!
Я сегодня не займусь с ней сексом. Нет. Надо остановиться. Не то время…
Моя рука касается крохотной пуговки на ее блузке. Пуговица маленькая, а петля для нее большая, и в голове рождается беззвучный вопрос: как блузка вообще от этого не расстегивается. Но мои пальцы не без труда расстегивают ее. Парадоксальная блузка. Рчедла не двигается. А я продолжаю расстегивать пуговицу за пуговицей. Их, как мне показалось, много. Я насчитал двенадцать. Двенадцать крохотных пуговок я плавно выпускал