Пожар Саниры. Эд Данилюк
и гам, почему-то отлично его услышал. – Ещё немного, и пришлось бы ждать, пока малышня подрастёт! – Мужчина покачал головой и задумчиво почесал бороду. – Это ж сколько лет прошло с твоего рождения? Тринадцать и два? И три? Тринадцать и четыре?
Мадара наморщил лоб, стараясь сосчитать. Санира тоже не знал и лишь пожал плечами.
Крик Чивати ударил по ушам с новой силой. Видно, женщины сказали малолетней мучительнице нечто, что та восприняла как неодобрение.
– Совсем мало времени, чтобы заучить все эти маловразумительные песни, – продолжал Мадара. – Смотри, можешь не успеть.
– Успею, – буркнул Санира. – Я все песни и так знаю.
И тут болезненное воспоминание вспухло в груди, мгновенно отбросив юношу назад, в пучину растерянности и тоски. Город сгорел. Сёстры-богини мстят людям. Будет ли обряд? Будет ли завтрашний день? Будет ли жизнь?
Санира бросил неуверенный взгляд на отца.
– Потренируйся в стрельбе из лука, – сказал тот, по-своему истолковав сомнения юноши, и заковылял к остаткам сгоревшего дома.
От стайки женщин, копошащихся вокруг орущей Чивати, отделилась Ленари. Она подошла к внуку и обняла его.
– Совсем взрослый! – пробормотала мягко. Что-то мокрое скользнуло по щеке Саниры. Бабушка плакала, гладя жёсткими ладонями его чёрные как сажа волосы.
– Да что же это такое! – вскипел юноша. – Чего здесь рыдать!
Он вырвался из объятий. Суетливое раздражение и шипящая злость прыгали в нём, сотрясая всё естество.
– Дайте мне спокойно жить! – прокричал Санира, подхватил с земли заплечный мешочек и бросился прочь.
По пути ему попалась коза, он поддал её ногой. Та отбежала в сторону и остановилась, глядя ему вслед с почти человеческой обидой.
Санира мчался, не разбирая дороги.
Борода! Он взрослый! Даже по их понятиям теперь взрослый! Ромуда в его возрасте уже участвовал в Первой Великой войне! Хафата помогал Бибиби основывать новый город, Город Сестёр-Богинь, самый большой на земле! Чидара на следующее лето после обряда нашёл свой первый медный самородок!
На улице юноша попал ногой в развод засохшей грязи. Тело его дёрнулось, пытаясь сохранить равновесие, но было поздно. Санира нелепо взмахнул руками и повалился на землю.
Ещё и опозорился! Юноша вскочил, как жаворонок, приметивший змею, и стрельнул глазами по сторонам, проверяя, не смеётся ли кто. Никто не смеялся. В общем-то, никто и не смотрел. Покрытые копотью лица соседей оставались безучастными.
Цитадель Города
– Ну, всё, довёл уже, иди назад! – сказала Мизази дома Барири. Она весело помахала рукой какой-то женщине, сидевшей у ямы с дёгтем.
– Куда ты так торопишься? – недовольно спросил Санира.
Девушка остановилась и, повернувшись вполоборота, выжидательно посмотрела на него. Лучи солнца осветили её мягким утренним светом, заиграли в иссиня-чёрных волосах, побежали по тонким скулам и носу с лёгкой горбинкой. Живые, яркие, искрящиеся глаза сверкнули огнём. Один из них был устремлён точно на Саниру.