Пожар Саниры. Эд Данилюк
прикоснулась пальцем к его подбородку.
– Я за тебя так рада! – сказала она. Помолчала и уже другим тоном спросила: – Ты же не уйдёшь в другой город?
– Не знаю, – ответил Санира. Он о таких вещах не думал.
Мизази улыбнулась и снова провела пальцем по его подбородку.
– Ты пересчитал? Тринадцать волосков?
Юноша кивнул: конечно!
– В прошлый раз на мужском обряде всех кололи костяными иглами, – сказала девушка. – Насквозь пробивали руку и смотрели, не закричишь ли. – И она показала пальцем, как игла насквозь проходит через предплечье.
– Да пусть хоть топорами рубят! – сказал Санира с деланым равнодушием. – Всё равно обряд всегда для всех заканчивается одинаково – выходишь из Леса уже полноправным, взрослым горожанином!
– Да? А жизнь среди диких зверей тебя не пугает? А тринадцать дней без нормальной еды? Корешки с листьями жевать, как лесные!
Санира скорчил гримасу: ничего, мол, не боюсь!
– И откуда ты столько всего о мужском обряде знаешь? – спросил он.
Взгляд Мизази блеснул.
– Радига рассказал.
Санира напрягся. Радигу дома Зунати он, мягко говоря, не любил.
Есть возраст в жизни мальчишек, когда разница в два лета значит невообразимо много – превосходство в росте, весе, силе. Огромное превосходство в силе. Радига пользовался своим преимуществом безо всякой оглядки. Тумаки, подзатыльники, подножки, удары исподтишка и в открытую, обидные шуточки, откровенные оскорбления – всё это лилось на Саниру и его друга Нимату дома Наистарейшей мощным ливнем. С тех пор прошло несколько лет. Силы полностью ещё не сравнялись, но разница перестала быть столь ощутимой. Забыть о старых обидах, однако, не позволила история с сестрой, которую Радига перестал замечать после двух лет совместных прогулок…
И вот теперь он мешал уже общению с девушками самого Саниры!
– Ты чего? – весело спросила Мизази. То, что она увидела на лице юноши, её рассмешило. – Мы же с ним рядом живём! Дома стык в стык. Конечно, я с ним разговариваю. Причём каждый день!
Санира пожал плечами. «Да мне всё равно! Хоть целый день болтайте!»
– Ну, не сердись! – девушка хлопнула его ладошкой по груди. И добавила, смеясь: – Знаешь, сегодня на рассвете Зунати бегала за Радигой с плетью в руках.
– С плетью? – изумился Санира. – Его собственная мать?
– Он во время пожара где-то шлялся и не подумал разбудить своих. Вернулся под утро чистенький, без пятнышка сажи. Зунати, естественно, рассвирепела.
– И где он был?
– Говорит, всю ночь пролежал на улице без сознания. Однако от матери бегал резво, как бельчонок.
Санира улыбнулся, представив себе это зрелище. Улыбнулась и Мизази, глаза её снова заискрились огнём.
– Мы едва спаслись от пожара, – медленно проговорил юноша, зачарованный этим сверканием. – Представляешь, все спали, пока не занялась крыша. Я проснулся первым и поднял тревогу. А потом, когда уже рушился дом, в самый