Ведьма и виновный. Калисто Ла Фей
общества – на госслужбе.
Я могу видеть обрывки прошлого, когда касаюсь предметов. Дар, я бы сказала, посредственный, поэтому меня определили в полицейский участок района Люмесон.
Мне двадцать восемь лет, незамужняя и вряд ли когда-нибудь буду. Никто из мужчин не стремится иметь отношения и жениться на таких, как я. У каждого есть скелетики в шкафу, и уж точно никто из сильной половины человечества не хочет, чтобы к нему лезли в голову и в душу.
Допив кофе, я собрала посуду и сбросила её в раковину. Одевшись, зацепила бронзовую брошь в виде раскрытой ладони и глаза по середине на форменный пиджак и направилась на работу, воплощать в реальность мой второй сон, который как раз и будет вещим.
Небольшую квартирку на окраине района мне выделила штаб-квартира полицейского учреждения. Несмотря на мой статус "ведьмы", государство к таким, как я, относилось хорошо, за это надо быть благодарным одному человеку – основателю нашего города и родоначальнику богатейшего семейства страны – Альтаиру фон Эледану.
Назвать ребёнка именем созвездия, додуматься же надо! Красиво звучит и очень возвышенно.
Моя дорога на работу проходила рядом с кладбищем. Обогнув место упокоения людей и храм Четырёх Божеств, я резко остановилась и, немного поразмыслив, пришла ещё к одному умозаключению – что зайти в участок лучше с чёрного хода, так как издали увидела, что перед главными дверями уже стояла группа людей и та самая мадам, что орала на меня во сне.
Вещие сны, будьте вы неладны! Нет чтобы что-то прекрасное воплотилось в жизнь.
***
– Доброе утро, Лиссандра. Ты сегодня рано!
Поприветствовал меня наш медэксперт, стоило мне пересечь порог коридора и войти в главный холл. Одного короткого взгляда на него хватило, чтобы у меня значительно поднялось настроение.
Марти был на сутках – это значит, что сегодня ночью он дежурил. На лице отпечатались чернила от документов, на которых он спал, светлые волосы торчали в разные стороны.
– И тебе, как я понимаю. Иди умойся и приведи себя в порядок, пока Винни не пришёл, – проговорила я с улыбкой.
Наш район был относительно спокойным. Событий, будоражащих жизнь, не водилось, зато довольно часто встречались мелкие раздражительные дела о продаже несвежего товара покупателям или о том, что сосед поставил забор на двадцать сантиметров дальше, чем следовало, и оторвал себе лишний кусок чужого участка, о вылитых помоях у входа в таверну, о лишении чести девицы, у которой как лет пять не было чести, или как сегодня – об убийстве чёртовых уток.
Как только часы пробили восемь, в приёмную полицейского участка ввалилась та самая дамочка с группой поддержки.
– Мадам Розберри, вам назначено на 09:30 и не здесь, а в районном суде, – сказала я строго, но с уважением.
Клодетт Розберри надула щёки, упёрла плотные руки в бока своего слишком розового платья и с искрами в глазах уставилась на меня.
– Мне нужно переговорить с комиссаром Бёрнсом, срочно! – проскрипела она противнейшим