Русский иностранец Владимир Даль. Евгений Никитин
наблюдали в Дерпте. Когда до Лифляндии дошла весть о казни декабристов, Н. М. Языков, потрясенный смертью друга-поэта, пишет стихотворение:
Не вы ль убранство наших дней,
Свободы искры огневые, —
Рылеев умер, как злодей! —
О, вспомяни о нем, Россия,
Когда восстанешь от цепей
И силы двинешь громовые
На самовластие царей!
Наш герой, наверняка, слышал эти стихи в исполнении автора. Но, думается, от оценки воздержался. Печальный жизненный опыт дал о себе знать.
Студенты Дерптского университета размышляли не только о политических событиях. Стихотворцы, хоть и разного масштаба, Н. М. Языков и В. И. Даль следили, не могли этого не делать, за творчеством А. С. Пушкина. До Дерпта дошла рукопись еще не опубликованной трагедии «Борис Годунов». Она выйдет в свет лишь в декабре 1830 года (с изъятием сцены «Девичье поле. Новодевичий монастырь»; примечательно, что эта сцена впервые напечатана в конце 1833 года в Дерпте – в журнале «Dorpater Jahrbücher für Litteratur, Statistik und Kunst», на двух языках – русском и немецком, в переводе Е. Ф. Розена).
Первое выступление в печати
Но была и просто жизнь молодых людей, студентов Дерптского университета. После учебы они были не прочь весело провести время и заодно отомстить своим «обидчикам». В. И. Даль вспоминал:
«Если мы, в шаловливом порыве своем, мстили непомерно дорогому переплетчику, зазнавшемуся сапожнику или обманувшему нас на прикладе портному тем, что обменивали ночью их вывески, или надписывали на них, вместо настоящих имен ремесленников, приданные им по какому-либо случаю забавные прозвища, если привешивали к малому оконцу огромный ставень и наоборот, если обменивали таким же образом два деревянные крыльца, приставив, вместо маленького крылечка и лесенки, к полуразвалившемуся домишке огромное крыльцо со львами и резными перилами, запрудив таким образом вход и выход, то шалость эта, без всякого прекословия, вина виноватая, но не злобная, не злонамеренная, не коварно умышленная: мы на другой же день, проспав хмель шалости и необузданной шутки – а другой хмели в нас не бывало – готовы были справить всё опять своими же руками…»
Но это уже в зрелом возрасте Владимир Иванович говорит, забыв или, что более вероятно, умышленно слукавив, будто в молодости он и его товарищи ничего хмельного в рот не брали. Конечно, брали, но не забывали о главном – об учебе, а наш герой и о сочинительстве.
С начала 1827 года А. Ф. Воейков в Петербурге стал выпускать «военно-литературный» журнал «Славянин» (выходил один раз в две недели). Издатель привлек к сотрудничеству и В. И. Даля. В августе, в № 16, в журнале было помещено стихотворное сочинение нашего героя «Отрывок. Из длинной повести». Оно начиналось так:
Лишь смеркнется день – и приветливо тень
И вблизи, и вдали, устлалась на земли,
Я взвился на коня – и помчал он меня,
Как олень через рвы, как сокол через дол!
Это было