Диссиденты советской эстрады. Максим Кравчинский
Спрашивали, почему уехал, тем более что на Западе прекрасно знали о популярности Татляна. А он, не стесняясь и не боясь за последствия, называл вещи своими именами. Потом пришли двое из ЦРУ и предложили сотрудничать. Жан их выслушал и ответил примерно так: «Не знаю, к кому у меня больше симпатий или антипатий – к вам или КГБ, но, как все нормальные люди, я, во-первых, должен думать о моих близких, оставшихся в СССР, а во-вторых, я человек творческий и сотрудничаю только со своим сердцем».
В СССР его объявили предателем, на его имя тут же наложили «черную метку»: песни Жана исчезли из эфира, были размагничены пленки на фирме «Мелодия» и на радиостанциях разных городов. На следующий день после его отъезда крепкие ребята из КГБ пришли на радиостанцию «Маяк», изъяли все записи Татляна из фонотеки и в присутствии редакторов стерли. Та же участь постигла все телевизионные пленки и афиши. Даже имя упоминать запретили. Только благодаря самоотверженности работников радио и телевидения часть песен сохранилась. В начале девяностых, когда Жан приехал на гастроли в Петрозаводск, к нему подошли две женщины и передали две огромные бобины с записями песен тех времен. «Мы, – говорят, – не подчинились приказу и эти записи не размагнитили».
Жан Татлян в Париже.
О том, что невозвращенец жив-здоров, можно было судить лишь по слухам, просачивающимся из-за кордона. По одним, он «спал под мостами и влачил жалкое существование подметальщика парижских улиц», по другим – «находился на содержании богатых француженок». Разумеется, и то, и другое было неправдой
Тем временем публика на ура принимала народные песни в исполнении певца, которые он исполнял со сцены фешенебельных русских кабаре Парижа: «Распутин», «Звезда Москвы», «Царевич»… Жан пел на русском, армянском, идише, греческом и, конечно, на французском.
Певец Жак Дювалян (1920–2008), друг Жана Татляна, родился в Сирии, куда бежала его семья из Турции, спасаясь от геноцида. В 1925 году Дуваляны перебрались в Париж. С юных лет Жак мечтал стать математиком, но в семье возникли сложности с деньгами. Жак был вынужден бросить учебу и пойти работать. К счастью, судьба наделила его и способностями к музыке. Он начал сочинять песни и выступать на сцене. Все предвещало яркую карьеру певца. В числе его друзей были Шарль Азнавур и Джанго Рейнхардт. Но в 1954 году, откликнувшись на призыв «жить дома и строить Советскую страну», он переезжает в Ереван. В 1956 году Ж. Дювалян стал солистом Государственного эстрадного оркестра Армении под управлением Константина Орбеляна. В 1959-м – солистом ансамбля Ю. Саульского в Москве. После окончания политики «оттепели» в СССР, в конце 1960-х, вернулся во Францию, где сконцентрировался на преподавательской работе
Позднее в интервью газете «Труд» (30.08.2000) он так вспоминал о первых месяцах пребывания на Западе:
«Поначалу жил у своего друга Жака Дуваляна, затем снял квартиру. Сразу стал петь в кабаре ”Распутин”, проработал там год. Затем хозяин предложил мне параллельно выступать еще и в