Клан тигров. Кассандра О’Доннелл
вздохнула.
– Уходи, – обратилась она к Брегану, – если не хочешь сделать ещё хуже, просто уходи. Я буду держать тебя в курсе дел. Я придумаю, как это сделать, обещаю.
Бреган пристально посмотрел ей в глаза, затем кивнул.
– Когда следующее полнолуние?
– Через две недели, – едва слышно ответила Клеа.
«Две недели… У меня осталось две недели, чтобы спасти Майю», – подумал Бреган. Он схватил Кука за руку, и они бросились бежать к границе волчьих земель, пролегавшей метрах в ста от поляны.
Мгновение Клеа смотрела им вслед, потом повернулась к младшему брату.
– Оставь меня одну ненадолго, мне нужно подумать.
2
Майя открыла окно. Ей в лицо повеяло прохладным ветерком, будто кто-то невидимый погладил её по щеке. Она глубоко вдохнула сладостный аромат леса, прислушиваясь к лаю и тявканью возившихся неподалёку волчат. Если бы Майя находилась в теле волчицы, то смогла бы различить и перекличку взрослых волков, которые сейчас охотились, а также голоса часовых, бегавших в глубине леса, однако её человеческий слух не был настолько острым.
Раздосадованная девушка осторожно перегнулась через подоконник, надеясь уловить хоть какой-то звук или движение возле дома, и вдруг почувствовала, как подкашиваются ноги. «Нет. Нет, – подумала она, оседая на пол. – Только не сейчас. Я не должна. Я не могу. Нужно взять себя в руки. Просто необходимо. Это единственное средство».
Стиснув зубы, Майя попыталась выровнять дыхание, а потом поняла, что из-за охватившей её мучительной боли она не может дышать. Два месяца. Уже два месяца Майя сидит взаперти в этой комнате. Два месяца она вынуждена оставаться в человеческом теле, два месяца она день за днём задыхается и чахнет. Два месяца она борется с непреодолимым желанием превратиться.
– Майя! Майя! Нет! Нельзя! – раздался вдруг тонкий голос.
Майя подняла голову и увидела свою младшую сестру. В глазах Хоуп читался испуг. Однако Майя, как ни пыталась, не могла понять причину этого страха. Она утратила способность размышлять. Волчица внутри неё яростно билась, гася все мысли.
– Если ты превратишься, то сбежишь, и старейшины причинят тебе вред! Я этого не хочу! Не хочу! – снова завопила Хоуп, сердито смахивая блестевшие в глазах слёзы.
Ценой невероятных усилий Майя смогла разобрать несколько слов. По её лицу пробежала судорога, она попыталась что-то сказать, но смогла издать лишь звериное рычание. Волчица была уже здесь, прямо у неё под кожей, управляла её языком.
– Майя! Пожалуйста, не делай этого! – снова взмолилась Хоуп. Краем рукава она утирала стекающие по щекам слёзы.
Майя цеплялась за обрывки слов и боль, исказившую милое лицо сестры, пыталась удержать то, что ещё осталось в ней от человека. Она знала: если выпустить волчицу на волю после такого долгого перерыва, последствия будут ужасающими. Зверь не станет сидеть взаперти. Ни за что. Волчица без колебаний пожертвует своей жизнью, своей роднёй ради минуты свободы.
– Майя! – грянул чей-то властный голос.
– Папа,