О поэзии и науке, о себе и других…. Владимир Захаров
настолько далеко, что в 1974 г. я был выдвинут в член-корреспонденты Академии наук не по физике, а по математике!
В этот момент я обратился к Зельдовичу, и он немедленно предложил мне свою дополнительную рекомендацию. При этом откровенно сказал: «Не знаю, будет ли это Вам на пользу или во вред». Результат голосования был неплохим, я прошел во второй тур. Конечно, это была игра без надежды на успех, и в член-корреспонденты я прошел все же по физике, в 1984 г., опять же при большой поддержке со стороны ЯБ. Его первую рекомендацию, написанную от руки, при мне, на подоконнике физического факультета МГУ, я храню как самую дорогую реликвию.
В середине семидесятых стало ясно, что научное направление, которое мы создавали все эти годы – физика нелинейных явлений – это самостоятельная область науки со своими задачами и методами, со своим, уже сложившимся международным сообществом. Начались проводиться международные конгрессы по нелинейным наукам. Поскольку многие из нас, включая ЯБ, были людьми невыездными, мы проводили эти конгрессы в СССР. Четыре международные конференции, в 1979, 83, 87 и 89 гг., были проведены в Киеве. Все они прошли весьма удачно, привлекли множество известных ученых со всего мира. Доклады этих конференций были впоследствии изданы в виде объемистых сборников.
Новые ученики Якова Борисовича, занимавшиеся астрофизикой, магнитной гидродинамикой и космологией, принимали участие в этих конгрессах. Я дружил и дружу со многими из них, прежде всего с Рашидом Сюняевым. Сам ЯБ присутствовал на двух – 1983 и 1987 гг., – но особенно мне запомнился конгресс 1983 г. Он проходил в октябре в трудное и тревожное время. Только что был сбит корейский самолет, и холодная война достигла апогея. Одного из участников конгресса, известнейшего американского ученого Нормана Забуски, насильственно выслали из страны за посещение домашнего семинара евреев-отказников. КГБэшный надзор был всеобъемлющим, но мы демонстративно не замечали присутствия наших стражей. На этом фоне происходил некий «пир во время чумы»: читались лекции, непрерывно шли семинары, а по вечерам происходило столь же непрерывное застолье.
Над всем этим Яков Борисович просто царил. Его лекция об образовании галактик из каустик космической пыли была блестяща и созвала огромную аудиторию. Остроумие ЯБ во время вечерних «неформальных контактов» было неистощимо. Его прекрасно дополняла его вторая жена, веселая и компанейская женщина.
Следующий конгресс, проведенный в апреле 1987 г., был как-то менее ярок. Супруга Якова Борисовича к тому времени умерла, и сам он был молчаливее и тише обычного. Вероятно, сказывалась уже болезнь. 2 декабря того же года мы узнали, что Якова Борисовича не стало. На его похороны собралось множество народу, и не только из Москвы.
По нынешним меркам жизнь, которую он прожил, была не очень долгой – 73 года. Но какая это была яркая, насыщенная и, главное – абсолютно цельная жизнь! Яков Борисович Зельдович был лидером великой науки в стране, которая хотя бы потому была великой, что имела такую науку.